"Владимир Ераносян. Телевидение умерло, когда явился СУФЛЕР " - читать интересную книгу автора

ошибкой. Часто толпа возносит настолько высоко, что человек становится
невесомым. Взлетишь до небес - потеряешь вес. Каламбур в моей голове прервал
тот самый комплимент, который меня обезоружил:
- Мне очень нравилась Ваша передача. Та авторская программа, с которой
началась Ваша карьера независимого журналиста, беспристрастного социолога и
народного любимца. "Холодный расчет", кажется. Так она называлась?
- Это было до нашей эры, - посетовал я.
- Прошлое делает нас теми, кем мы должны стать в будущем.
- Похоже, мое прошлое явилось для меня не слишком прочным
фундаментом. - ответил я, тут же поймав себя на мысли: "Кому это я жалуюсь?"
- Я старался не пропускать Ваши эфиры, - продолжил хвалебную оду в мой
адрес Порханов, - Зря Фридман так обошелся с единственной оставшейся на его
канале реальной звездой.
- Я что-то пропустил. Неужели то, как со мной обошелся Фридман, уже
показали в новостях? А за звезду спасибо. В моем случае самое реальное - это
"спасибо".
- Я могу Вам помочь, - неожиданно заинтриговал Порханов и протянул мне
визитку. - Здесь не мой телефон. Мой телефон Вам сейчас не нужен. А вернее -
вообще не нужен. Я в фаворе, пока Россия воюет. Пока идет холодная война.
Мир и соглашательство делают из меня изгоя. Именно это состояние - для меня
органика. Мне не нужны друзья, как не нужны друзья России.
- Дискуссия не входит в мои планы. - признался я. - Аргументировано у
меня получается спорить только в эфире.
- Так вот, - понимающе резюмировал Порханов, - позвоните этому
человеку. Он не отказывает талантливым людям.
Я лишь улыбнулся в ответ, подумав, что державники тоже не чужды дружбе
с предпринимателями. На возведение империи, сторонником которой осознанно
являлся и я, тоже требовались деньги. Но по-моему она уже вовсю строилась.
Наверное, господин Порханов обижался, что у него забыли спросить.
Тут я вспомнил, как лидер духовной оппозиции ездил за интервью к
олигарху Хиросимскому и заметил "левую эволюцию" в либеральных взглядах
"мученика". Я не стал размышлять на тему, кто оплатил Порханову перелет и
переплет изданной после полета книги о еврейском олигархе и русском офицере.
И у Хиросимского, и у бывшего полковника спецназа ГРУ был один единственный
враг, тот самый, которого врагом считал весь российский люд - получивший
пожизненную индульгенцию от электрического стула в виде приватизации
электрического тумблера Чубайс. Таков был образ врага для провоцирующих бунт
и идущих за ними строителей баррикад. Одного я не мог понять - как можно
строить империи, раздувая революции, которые камня на камне не оставляют от
империй...
Я не удивился изменчивости мировоззренческих постулатов строителей
"пятой империи" и даже тому, что под свои знамена они пытались поставить
непримиримых людей, одинаковых лишь в недовольстве властью. Шок на лице
отразился только тогда, когда я разглядел на визитной карточке вычурную
монограмму с литерой английского фунта и отчетливым словом "Лорд". Надо же.
Этот Лорд к вечеру мог собрать все лавры графа Монте-Кристо, явившегося в
свет прямо из заключения. Моя невольная аналогия была не так далека от
истины. Но это мне только предстояло выяснить...
Улицу затопил августовский ливень. Садясь в машину, я уронил визитку, и
она плюхнулась в лужу. Я брезгливо достал ее из мутной воды и скомандовал