"Владимир Ераносян. Телевидение умерло, когда явился СУФЛЕР " - читать интересную книгу автора

- Я патриот! А ты проповедуешь хаос.
- О, с каких это пор патриот - это тот, кто уменьшает своими действиями
доверие к национальному каналу, купирует его аудиторию. Истина рождается в
споре. Не слышал?
- Диссидент! Ты диссидент!
- На выборах я голосовал за действующего президента.
- Значит, мы в одной лодке, Максимов, и ты ничем не лучше меня. Ты тоже
боишься.
- Я всегда голосую осознанно. Боятся должен тот, кто неискренен - это
твоя прерогатива.
- Вон! Пошел вон из моего кабинета! - заорал на меня дядюшка Эрнст.
Я зачерпнул ладонью горсть фисташек и захлопнул за собой дверь.
Секретарша неодобрительно посмотрела на меня в приемной, и я отдал орехи ей,
чтоб она догрызла их на досуге и не обижалась.
...Похоже, я остался наедине со своими проблемами. Их можно было
оценить деньгами - ровно триста десять тысяч евро. Именно столько украл
Зеленгольц. За эти деньги, как ни странно, должен был отчитываться я, а у
меня не было сбережений. С этих не имеющихся в наличии средств я должен был
выплатить зарплату, довести производство до конца и запустить программу в
эфир. Владелец шоколадных фабрик уже звонил на мой сотовый. Но я не брал
трубку. Мне было стыдно, ведь я наврал ему про лобби в совете директоров и
про бреши в вещательной сетке Национального канала. Никакого лобби не
наблюдалось, а сетка была заполнена по блату и под завязку. Кем?
Свято место пусто не бывает. Звезды новые и реанимированные. Они
появляются на небосклоне. Их есть кому зажечь. Находятся и те, кто в
состоянии их потушить. А есть и такие, кто чувствует в себе силы их
назначать. Протеже Всемогущей Администрации, вскормленный политтехнологом
Глебом Махновским, писатель-прозаик Минай Сергеев появился в эфире со своей
новой программой "Взлеты и падения", а обладатель белого билета -
индульгенции от армии - Сеньор Гордон с передачей "Лузер".
Я, мягко говоря, не считал Миная афористичным, не смотря на его
эрудицию. Мало того, первые семьдесят страниц его книги все же удостоились
моего беглого чтения. Лишь после этого произведение полетело с десятого
этажа, едва не приземлившись на голове таджикского гастарбайтера. Слава
Богу, на бедного таджика не упал более толстый "Код да Винчи" Дэна Брауна,
фаната неканонических апокрифов, десантировавшийся с моего же балкона
неделей раньше. Из новомодных писателей я увлекался только женщинами. Робски
мне нравилась так сильно, что я ее хотел, а Собчак я хотел, хоть она мне и
не нравилась.
Что до Гордона, то этот невыспавшийся псевдоинтеллектуал с видом
разорившегося идальго не постеснялся позиционировать себя в роли лузера с
единственным намерением - перехитрить всех своей схоластикой, суть которой
сводилась к дуэли мудрости с интеллектом. Причем Гордон сидел в окопе
интеллекта, но держал флаг мудрости, поэтому мудрость в него не стреляла. А
значит, он не был лузером. Так что хитрость вполне удавалась. В принципе его
стоило уважать, ведь он снимал фильмы по заведомо некоммерческим сценариям
отца. Я тоже любил своего папу.
Мой папа мечтал, чтобы я стал знаменитым. Ведь у него не вышло стать
космонавтом. Хоть он и стал почетным железнодорожником. Почитай отца своего
и мать. Только за это можно было ценить Гордона. Эх, знал бы мой папа,