"Ханс Магнус Энценсбергер. Племянник Вольтера (Мистификация в стиле Дидро)" - читать интересную книгу автора

ПЛЕМЯННИК. И вам действительно интересно меня выслушать?
ФИЛОСОФ. Рассказывайте же.
ПЛЕМЯННИК. Вы желаете узнать мою историю, хоть я и никчемная личность,
которую вы в глубине души презираете. Почему, собственно, вы тратите на меня
время?
ФИЛОСОФ. На безрыбьи...
ПЛЕМЯННИК. Я вас развлекаю.
ФИЛОСОФ. Не стану отрицать. Итак?
ПЛЕМЯННИК. Итак. Доказывать вам, что я невежда, безумец, негодяй, нет
особой нужды.
ФИЛОСОФ. Великолепный панегирик.
ПЛЕМЯННИК. Не надо возражать! Я лучше знаю. Но тогда почему я был
всеобщим любимцем, баловнем женщин, почему меня повсюду встречали с
распростертыми объятиями?
ФИЛОСОФ. В самом деле, почему?
ПЛЕМЯННИК. Именно потому, что я обладаю всеми теми прекрасными
свойствами, которые только что перечислил.
ФИЛОСОФ. Удивительно.
ПЛЕМЯННИК. А для меня - нет. Моя каминная полка была всегда завалена
приглашениями. От дипломатов и финансистов, издателей и налоговых
откупщиков, председателей судов и миллионеров - сколько душе угодно. Не
говоря уже об их супругах. - "Разве он не очарователен?" - Я был на вершине
своей карьеры.
ФИЛОСОФ. На что же тогда вы жалуетесь?
ПЛЕМЯННИК. Я все потерял.
ФИЛОСОФ. В самом деле?
ПЛЕМЯННИК. Потерял, потерял, потерял.
ФИЛОСОФ. Жаль.
ПЛЕМЯННИК. Один только раз в жизни проявил неосмотрительность - и
навсегда все потерял. Как только я мог! Стоит мне подумать об этом, и я
готов себя убить.
ФИЛОСОФ. А по-моему, вам стоит сказать лишь слово, и вы снова будете в
милости. Возможно, им вас уже недостает.
ПЛЕМЯННИК. Наверняка. Без меня они подыхают со скуки.
ФИЛОСОФ. Тогда вам нельзя терять времени. Кто знает, не возникнут ли в
конце концов у ваших друзей более серьезные интересы.
ПЛЕМЯННИК. Исключено.
ФИЛОСОФ. Не хочу быть назойливым, но если вы не поспешите, вам могут
вскоре найти замену.
ПЛЕМЯННИК. В этом я сомневаюсь.
ФИЛОСОФ. Что ж, тогда отправляйтесь к ним, с покаянной миной, киньтесь
в ноги хозяйке дома и скажите ей: "Мадам, простите меня! Впредь это не
повторится, я больше никогда не произнесу ничего разумного".
ПЛЕМЯННИК. Вы совершенно правы. Это лучший выход. Именно так и следует
себя вести с подобными скотами. Но - легче сказать, чем сделать.
ФИЛОСОФ. Ну уж, извините, для такого мастера, как вы - это мелочь.
ПЛЕМЯННИК. Как? Я, племянник Вольтера, этого светоча столетия - я, с
легкостью сочиняющий стихи, которых, правда, никто не читает, но, как знать,
может, потомки оценят их по справедливости, - я, Вольтер, должен этой
салонной потаскухе целовать задницу? Нет, сударь мой, об этом не может быть