"Ханс Магнус Энценсбергер. Племянник Вольтера (Мистификация в стиле Дидро)" - читать интересную книгу автора

Взгляните на меня: один-единственный раз я дал себе волю, всего на пять
минут приоткрыл слабый проблеск того, что вы называете добродетелью и
нравственностью, и сразу же погубил себя. И вы пытаетесь меня убедить, что
этот путь и ведет к блаженству? Нет, нет. Люди прославляют добродетель, но
ненавидят ее. Вышвыривают ее на мороз. А в этом мире, сударь мой, ноги нужно
держать в тепле.
ФИЛОСОФ. Здесь, на этом диване, вы не замерзнете.
ПЛЕМЯННИК. Да, пока я еще здесь! Вы сами видели, как со мной обошлись
лакеи. Почему порядочные люди так мелочны, так угрюмы, так неприятны? Я вам
отвечу. Порядочные люди подвергают себя самоистязанию. Они грешат против
собственной натуры. Отсюда их страдальческая мина, а человек страдающий
причиняет страдания другим. Это не для меня. Я хочу быть жизнерадостным,
непринужденным, веселым. Добродетель требует к себе уважения, а я его не
испытываю. Она жаждет восхищения, а это обременительно. Люди, с которыми я
общаюсь, все время скучают, стало быть, я должен их развлекать. Мне следует
быть в добром настроении, остроумным, взбалмошным - любой ценой, даже если
на душе кошки скребут. Словом, ваше представление о спокойном,
добропорядочном счастье не для меня. Сейчас вы наверняка думаете, что я
испытываю неприязнь к моралистам. Напротив! От них можно многому научиться.
Я их основательно изучал.
ФИЛОСОФ. Неужели? Кого же вы читали?
ПЛЕМЯННИК. Лабрюйера, Ларошфуко, но охотнее всего - божественного
Мольера.
ФИЛОСОФ. Что ж, превосходные книги.
ПЛЕМЯННИК. Но большинство людей не умеет их читать.
ФИЛОСОФ. Зато уж вы-то знаете, что в них главное.
ПЛЕМЯННИК. Мне кажется, знаю. По ним я учусь, как нужно себя вести,
чтобы другие не замечали твоих намерений. Когда я, например, смотрю
"Скупого", я говорю себе: будь сколь угодно скуп, но остерегайся и никому
этого не показывай. Если же я изучаю "Тартюфа", то затверживаю навсегда:
лицемерь, если необходимо, но изъясняйся так, чтобы никто не счел тебя
лицемером. Оставайся таким, какой ты есть, но веди себя так, чтобы тебя не
разоблачили.
ФИЛОСОФ. Бедный Мольер!
ПЛЕМЯННИК. Только не думайте, что я единственный читатель такого рода.
Моя заслуга лишь в одном - благодаря своей проницательности и своему
интеллекту я действую осознанно и последовательно, в то время как тупицы
рассчитывают только на свой инстинкт. А на инстинкт, должен вам сказать,
полагаться нельзя. В этом и состоит мое преимущество. Я даже способен
отказаться от собственных правил, если это необходимо. Возьмите, к примеру,
принцип, согласно которому никогда не следует выглядеть смешным.
ФИЛОСОФ. Вполне понятный принцип.
ПЛЕМЯННИК. Еще бы. Но возникают порой ситуации, когда лучше его
нарушить, когда оказывается выгоднее быть шутом, или, по меньшей мере,
играть роль шута. Трудно придумать лучшую роль. В прежние времена при каждом
дворе был человек, которому доверяли эту должность. Но доводилось ли вам
когда-нибудь слышать, чтобы кому-то присваивали титул придворного мудреца?
Ни за что и никогда. Так я служил шутом при тупоголовом господине Бертэне, а
сейчас я, наверное, ваш шут, или вы мой. В конечном счете и король может
стать шутом своего шута.