"Константин Енко, Владимир Енко. Свежая кровь для олигархов " - читать интересную книгу автора

стае.
Глаша считала, что давать такой хорошей собаки прозвище "Чубайс",
неудачно и звала его просто "Рыжик", а тот в свою очередь откликался и на
"Рыжика" и на "Чубайса" - лишь бы кормили.
Под подсобками суки от Рыжика и рожали своих щенят. Одна из таких сук,
по прозвищу "Люська" рожала каждый год, но не все щенята выживали.
Некоторые умирали от голода, другие попадали под колеса машин, третьи
погибали от болезней, от той же собачьей чумки. От одной соседки, которую
встречала у помойки, Глаша узнала историю трех последних щенят Люськи. Их
было трое и все "девочки". Две из них - темного цвета с короткой, но густой
шерстью, со светло-коричневыми подпалинами у глаз, на кончиках ушей и
хвостов, третья - вся светленькая, без подпалинок. Троица вела себя дружно,
бегали вместе, лаяли вместе и искали еду тоже втроем. Их подкармливала
детвора из соседней школы. Когда они дожили до шести месяцев случилось
непредвиденное. Двух "девочек", темненьких, особенно доверчивых к людям,
поймали, закололи, разделали, зажарили на костре и съели рабочие -
строители из "азиатов". Все это видела соседка из окна своего дома, которое
выходило на стройку. Она позвонила в милицию и рассказала, что происходит.
Ей ответили: "Бездомных собак в Москве много, пусть едят, может так их
меньше будет!" - "Ну, а если будут есть человека, что тогда?" - "Когда
съедят - позвоните!".
Третью собачку - щенка, которую Глаша прозвала Дашкой, съесть не
успели: на мигрантов без документов начались гонения и стройка опустела -
Дашка осталась жива.
Глаша продолжала бедствовать и не знала, что делать. Ей помог случай.
В Тушино, на углу улицы Свобода, напротив улицы Мещерякова и недалеко от
муниципальной автостоянки располагается пункт приема посуды.
Пивные темные бутылки, за которые более всего платят, принимает
высокий симпатичный мужчина с загорелым лицом. Глаша замечает, что сегодня
не в духе, поэтому спрашивает, пока он считает ее бутылки, а она с ним
знакома, так как сдает посуду не первый раз:
- Семен, в чем дело?
В ответ он разговорился, и ей стало понятно, что хотел перед кем-то
облегчить душу.
- Да жена подвела, вот что!
- Какой ты строгий!
- Не говори так, не во мне дело! Она подвела! Представляешь, прихожу
домой, а она, в полном виде, пьяная, трахается во всю с мужиком, да еще с
бомжем, бывшим уголовником. Он, понятно, сволочь испугался, парень я
крепкий, соскочил с нее и дрожит: "Бить будешь?!" - "Уходи!" Одел он
по-быстрому рубаху, штаны и бочком к двери: "Разреши и ботинки забрать?"
- А ботинки рвань, каблуки сильно сбиты, на одном из дырок пальцы
торчат. Я только мотнул головой: не в них дело! Бабу я избил. На вид она
ничего, гладкая, в этом году ей исполнилось 33 года. Плакала, извинялась,
но ведь "извиняками" дело не поправишь.
- Какое дело?
- Я жену понимаю, - пояснил Семен, - пьяная баба своей дырке не
хозяйка. Я ее не простил - от случки с бомжем может крепко пострадать наш
семейный бюджет... Как, спрашиваешь? А вот так: мы с женой сдаем кровь два
раза в неделю в разных местах, в одном месте два раза подряд не принимают.