"Татьяна Енина. Ничто Приближается " - читать интересную книгу автора

кошмарнее другой. Тоненькая ниточка с трудом уравновешенного и бережно
хранимого мироздания в сознании ребенка дрожала и готова была оборваться,
Севелина и не подозревала доселе, что эта ниточка так тонка, что мир и покой
ее души так хрупок...
Севелина всхлипнула и прижалась лбом к холодному стеклу иллюминатора.
Впервые она отвлеклась от своих маленьких детских проблем, впервые увидела
сквозь радужную пелену силового поля бездонный холодный мрак, окружающий
станцию-базу - ненадежное и хрупкое творение рук человеческих.
- Севелина, - прогрохотал позади нее мощный бас, - Ты плачешь?
Девочка боялась, что голос выдаст ее и молчала.
- Ты голодна? У тебя что-то болит?
- Нет.
Севелина не любила Эгаэла, предпочитала поменьше с ним общаться и
вообще пореже попадаться на пути, может быть чувствовала лучше всех, что под
обычной человеческой оболочкой скрывается Чужой.
Севелина видела, что Эгаэл не понимает простых человеческих вещей, и
это действительно было так. В некоторых случаях. Эгаэл все видит, все
замечает, на все обращает внимание - и не понимает... Эгаэл сразу
почувствовал, что Севелина плачет, но не догадался почему. Если живой
организм страдает, значит он болен или голоден...
Впрочем, на самом деле прошедшие годы не прошли для Чужого (вернее,
Чужой) даром, Чужая почти научилась понимать...
Эгаэл очень много размышляла, это было самым любимым ее занятием -
размышлять и делать выводы. Занятие это поглощало ее целиком. Эгаэл изучила
психологию человека, много не поняла и просто приняла как данность некоторые
формулы, понадеявшись, что со временем разберется. Всегда, когда решения не
приводили к простому и логичному ответу, ей становилось неуютно, она
начинала чувствовать себя по-настоящему чужой, как будто эта непонятная
реальность, в которую она вырвалась из своего привычного спокойного и очень
скучного мира, выталкивала ее из себя.
Эгаэл очень не любила чего-то не понимать.
Эгаэл не знала, как утешать ребенка. Знала - что надо утешить, но
только стояла, смотрела на вздрагивающие костлявые плечики, на склоненную
коротко стриженную головку, и молчала. А в голове ее мелькали варианты
своего возможного поведения и варианты реакции на них девочки.
Погладить ее по головке? Обидится, не любит, когда с ней обращаются,
как с маленькой. Как с девочкой. Уверить, что все будет хорошо? Но это
неправда. Сказать правду? Сообщить, что вероятность того, что капитан и
Айхен вернутся, весьма маловероятна (один шанс из пятидесяти, если быть
точной)? Девочка расстроится еще больше.
Как бы поступил в этом случае человек?
Выбрал бы какой-то из этих вариантов? Или придумал бы иной?
- Тебе лучше не быть одной, - сказала Эгаэл, - Пойдем и будем ждать
вместе. Если поступят какие-то сведения, ты получишь их скорее на командном
пункте.
- Ты иди, - вздохнула Севелина, - Я побуду тут...
"Все-таки что-то сказала не так", - расстроилась Эгаэл, и ушла.
Что она будет делать с ребенком, если Армас не вернется?! Трудно даже
представить такую вероятность! И нет никакого желания представлять...
Интересно, все человеческие детеныши такие неуправляемые и непредсказуемые?