"Диля Еникеева. Грехи прошлого" - читать интересную книгу автора

творчества накропала аж три десятка романов и не собиралась останавливаться
на достигнутом. Ей прочили большое будущее, по крайней мере, в аспекте
прогрессивного роста количества её творений, а еженедельник "Все обо всем",
в котором уже более десяти лет усердно трудилась Марго, оказалась в
аутсайдерах - ни единого интервью со звездной авторессой.
Несмотря на красивые эпитеты, живописующие достоинства "великой
русской писательницы", в журналистских кулуарах поговаривали, что мадам
Астралова на редкость сволочная баба, с ней можно общаться лишь, приняв
упаковку транквилизаторов4, да и то после этого желательно поправить
нервишки живительной влагой, иначе рискуешь приобрести мизантропический
взгляд на человечество в целом и на его отдельных представительниц - в
частности.
Эти слухи не прибавили Марго оптимизма, и сейчас она с тоской
размышляла о том, что взять интервью у знаменитой писательницы ей не
удастся, следовательно, не выполнит редакционное задание и не получит
вожделенное повышение.
"Черт бы побрал старого хрыча Самсоныча", - мысленно ругнула шефа
уставшая от ожидания журналистка.
Заместитель главного редактора Николай Самсонович Фалеев, за глаза
именуемый подчиненными Самсонычем, или Змей Горынычем - в гневе тот
уподоблялся своему сказочному прототипу, правда, изрыгал не огонь, а
ругательства, - пообещал назначить её обозревателем светской хроники, если
Марго сделает симпатичное интервью со знаменитостью. Об этой почетной
должности она мечтала уже не первый год, но увы... Пока это журавль в небе.
Змей-Самсоныч мог бы дать задание полегче, раз выказывает ей особое
расположение.
На данный момент Марго пописывала незатейливые статейки на
злободневные темы, преимущественно о бытовых драмах.
- Душевно пишешь, Маргоша, - прочувствованно утирал несуществующую
слезу Самсоныч, ознакомившись с очередной душераздирающей историей,
проникновенно изложенной журналисткой.
Однако злоязычные коллеги придерживались иного мнения, называя её
"фальшивой слезовыжималкой", "чернушницей", а двое самых зловредных:
политобозреватель Егор Сурин и ведущий спортивной колонки Кирилл Никитин,
большой спец по части ненормативной лексики и вульгаризмов, - однажды
устроили своеобразное состязание, соревнуясь в оскорбительных определениях.
Первым начал Кирилл, презрительно обозвав предпочитаемую Марго тематику:
- Голодная мать, обосранные дети. - После чего последовала витиеватая
фраза, в которой самым приличным словом было "говно".
- Копрофилка5, - с умным видом произнес Егор, считающий себя эрудитом.
- Скажи уж проще - любительница покопаться в чужом дерьме, а если
короче - дерьмокопалка, - с энтузиазмом подхватил Кирилл.
- Мышка-говноройка, - завершил интеллектуальную дискуссию его коллега.
В итоге к Марго прочно приклеились все три малопочтенных прозвища:
"копрофилка", "дерьмокопалка" и "мышка-говноройка".
Но старенький Самсоныч благоволил к ней, бывало, расчувствовавшись,
ласково гладил её по голове и утешал:
- Не кручинься, душа моя, это они от зависти. Сами отпетые циники и не
понимают страстей человеческих. А ты пиши, как раньше, с душой. Тебя
читатели любят, а на злые языки не обращай внимания.