"Диля Еникеева. Грехи прошлого" - читать интересную книгу автора

кормить писателей обещаниями - мол, потерпите ещё чуть-чуть, ваша слава уже
не за горами, а с ней и миллионные тиражи и соответствующие гонорары.
Таких авторов в "Кондоре" несколько сотен, но их произведения - всего
лишь для ассортимента. Однако каждое издательство славится своими звездами,
а не валом. Известных писателей под началом Эдуарда Леонидовича уже два
десятка, но ведь хорошего много не бывает.
Та, что сидит напротив его стола, обладает хорошим потенциалом, из неё
можно вырастить звезду. Это гораздо выгоднее, чем привлекать к
сотрудничеству уже состоявшуюся знаменитость, которую приходится долго
уламывать перебежать из прежнего издательства в "Кондор". Звезда будет
прикидывать, что выгоднее, потом торговаться за гонорар, а согласившись,
капризничать, - в общем хлопотно.
Но если взять никому не известного, но способного автора и выпестовать
из него звездного, тогда игра стоит свеч. Это приятно греет самолюбие, а
Эдуард Леонидович был очень тщеславен. Умение разглядеть в авторе талант
дано не каждому, таким верхним чутьем обладают единицы, и Нечаев по праву
гордился собой.
В общем-то, писатели люди неблагодарные. Став знаменитым, автор тут же
забывает, кто обеспечил ему известность, сколько сил и денег в него
вложено, и приписывает все заслуги исключительно себе - мол, я талант, и
этим все сказано, никаких ваших заслуг нет, другие издатели меня бы тоже
оценили, носили на руках и пылинки сдували.
Но Бог с ней, с неблагодарностью, у творческих личностей свои
тараканы, к ним нужно относиться как к капризным детям и не брать в голову
их слова и поступки. Мало ли что они говорят! Дело - вот что мерило всего.
Когда составлен грамотный договор, каким бы автор ни был истеричным и
самоуверенным, ему уже никуда не деться. Хочешь - не хочешь, приходится
тащить одну упряжку с издателем. Покочевряжится писатель, мол, цену себе
знаю! - да и уймется. А дело идет.

В редакции еженедельника "Все обо всем" ожидалась очередная буря. Как
это обычно бывает перед грозой, когда небо заволакивает тучами, сразу
темнеет, перепад давления будто давит на плечи и все замирает перед первым
ударом грома, так и в помещении редакции сгустился воздух и чувствовалось
почти физически ощутимое напряжение - журналисты ждали грядущего
начальственного разноса, строя предположения, по какому поводу разбушуется
Змей Горыныч.
Полчаса назад ответственный за выпуск Борис Аркадьевич Левин, бормоча
под нос что-то невразумительное и теряя на ходу очки, в необычайном
волнении помчался к шефу, пробыл в его кабинете несколько минут и поспешно
улизнул, не пожелав принять на себя первый удар.
Многолетний опыт общения со вспыльчивым замглавредом обогатил Бориса
Аркадьевича умением заранее предвидеть, предстоит ли рядовая головомойка
или начальственный гнев достигнет кульминации. Обычные разносы шефа по
своей штормовой силе тянули на три-четыре балла, а сегодняшний обещал
зашкалить за десятибалльную отметку и грозил перерасти в настоящий цунами.
На памяти Левина таких случаев было немало. Подобно опытному
сейсмологу, он мог предсказать развитие событий уже по первым
предвестникам. Как во время шторма волна постепенно набирает мощь и силу,
так и гнев Змей Горыныча все более нарастал и, достигнув критической