"Ив Энцлер. Отличное тело " - читать интересную книгу автора

поглощения пищи. Мой партнер может оставить до четырнадцати оливковых
косточек, и, хотя мне немного неловко (все-таки я дочь своего отца), я бы
хотела, чтобы отец это увидел. И я бы тайно радовалась его шоку и
возмущению.
Мой отец был похож на Кэри Гранта. А мама - на Дорис Дэй. Я была
двойником Анны Франк.[1] Мама никогда не повышала голоса. Я безуспешно
пыталась не шуметь на чердаке. Она была сияющей блондинкой. Среди ее выводка
золотистых щеночков я выглядела темной и лохматой. Фу! Гадость! Как это
могло родиться в том же помете? Мама делала все возможное, чтобы отмыть
меня, заставить замолчать, сделать из меня картинку.
Когда мне было восемь, я стала посещать классы балета, где носили белые
перчатки. Каждый пятничный вечер, целых шесть лет. Я потела сильнее, чем
испуганные мальчишки, и не могла понять, как позволить им вести меня в
танце. А потом были клизмы и химическая завивка.
Мама промывала меня с одного конца и завивала с другого. Открывая рот,
я говорила лишь о том, как я несчастна. Я думала, что похожа на Сару Бернар.
Я понятия не имела, кто она такая, но была уверена, что она еврейка, и что
дело ее труба.

___

В моей группе "Следим за весом" есть пожилая еврейка из Квинса, которая
вдруг, после многократных еженедельных взвешиваний, осознает, что до
заветной цифры ей осталось сбросить меньше четырех килограммов. Она сидит на
диете из гранатовых семечек. Я сажусь на нее на следующей неделе. Она
смотрит в зеркало и начинает плакать. "О боже, я выгляжу как Сельма". Я
спрашиваю: "Сельма?" Она говорит: "Моя мама. Я выгляжу как моя мама. У меня
задница как у нее". Тогда эта тощая сучка, Кармен, которая никогда не
двигалась, не ела и ничего не рассказывала, вдруг заговорила:

Кармен

Пуэрториканка из Бруклина

Я знаю, миссис Шварц, я знаю. Вам лучше быть осторожней. Всякое может
случиться. В некоторых частях вашего тела и правда могут поселиться другие
люди. Может, так они пытаются стать к вам ближе, если вы далеко друг от
друга в реальной жизни. Возможно, они медленно отравляют вас. Я так и не
поняла одного: они - захватчики или пришли по вашему приглашению.
Мы, пуэрториканцы, не похожи на евреев. Мы любим большие задницы, но
смертельно боимся расползтись, зарасти салом. Заросла салом - тебе конец. Мы
же не цыплята, нас на суп не пустишь. И это не сифилис. Можно принимать
лекарства, чтобы он не добрался до твоего мозга. Но если ты однажды начала
расползаться, ты сразу слетаешь с катушек. Отличные попки, отличные задницы,
о да, - это совсем другое дело, в них вся ты. Тебе хочется ее выпятить,
чтобы ее замечали, где бы ты ни находилась, особенно когда идешь по улице:
"Привет, детка". Мы начинаем тренироваться еще подростками. Это как уроки
вождения. Выпятить ее, покрутить, сверкнуть ей (тсс!) напоказ. Хочется,
чтобы твоя попка была круглой, аппетитной, подтянутой. Если бы у меня была
задница Джанет Джексон, я бы ходила спиной вперед.