"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Семь банок кофе" - читать интересную книгу автора

меня, по-моему, тоже были такие герои. Один - проныра, другой - неуклюжий.
Один - толстяк и глуп, как тюлень, другой - проницательный шустрик. Итак,
они приплыли на резиновой лодке, забрались ко мне в иллюминатор, который я
никогда не закрываю, и, пригрозив пистолетом, выбрались в коридор. Теперь
эти ребята пассажиры "Святой Марии". Таковы факты. Вопросы? Что им здесь
надо? Кто они? Цель?
Ответ: не все ли равно?
Это мой хлеб, и я бы мог разгадать смысл их появления. Я один знаю их
тайну. Да, один.
К черту! Пусть шатаются по кораблю, убивают, грабят, режут - меня это
не касается.
Тем более, что я дал им слово...
Слово, данное преступнику, недействительно.
Кто сказал, что они преступники?
Подозреваемые в преступлении. Только суд может объявить человека
преступником. Презумпция невиновности, так сказать.
Возможно, в Соединенные Штаты бегут два честных, самоотверженных
патриота. Их цель - найти и добиться справедливости. Их цель?..
Не все ли равно?"


6

В это же время Альберт Иванов, как и писатель Питер Ик, лежал на спине
в своей каюте и смотрел в потолок со следами мушиных лапок.
"В Америке у меня только одно действительно важное дело, которое
следует провести с величайшим старанием. Мы, несомненно, посетим лабораторию
Фредриксона, и было бы чудесно, если бы он рассказал о своем последнем
синтезе. А то потом наврут, перевернут, переиначат. Как это и было на
пресс-конференции после конгресса".
Альберт снова (в который раз?) ощутил, как грудь его потеплела и кровь
прилила к щекам.
"Так переврать мое выступление! И думать не хочется, что об этом скажут
дома. Придется объяснять, рассказывать. Противно... Одно утешение, что дома
не читают бразильских газет. А вот пришел Кулановский, и на лице у него
написано Событие".
- Слушай, Алик, я сейчас наблюдал вторжение зайцев. - Евгений повалился
в кресло и взял с койки Иванова раскрытый биохимический журнал.
"Молодец Алька, ни минуты даром не упускает. Вот лежит, и не просто
лежит, а со значением. Журнальчик почитывает. И не какой-нибудь, а научный.
А я? Что я? Ничего. Нет, легкомысленный я человек".
Женя вздохнул и сунул журнал Иванову под бок.
- О каких зайцах речь, Женя?
- О безбилетных. О тех, за которыми гоняются ревизоры, которых ловят и
которые плачут и просятся к маме. Хотя те, кого я видел, к маме не
попросятся. И плакать они тоже, пожалуй, не станут. Но все равно это
типичные зайцы.
- Почему ты так решил?
- Да потому, что я сам все видел. Персональными глазами.
- Ну расскажи.