"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Уравнение с Бледного Нептуна" - читать интересную книгу автора

Мелькали строчки, наполненные фамилиями, датами и наиме-
нованиями источников. Напряжение ожидания, с которым Кра-
бовский следил за первыми строками, исчезло. Он уже спокойно
проглядывал длинный список, надеясь, что тот скоро кончится.
- Ага, вот и конец! - пробурчал Крабовский.
И тут его взгляд вцепился и выхватил из мелькания букв
незнакомую фамилию.
Виктор Мандельблат, 1938 год, нигде не опубликовано (об
этом говорило отверстие, пробитое на третьей линии), источ-
ник: личный архив профессора истории Оксфордского универси-
тета Чарлза Кронфорда. Лондон, Блумсбери, 6/12.
Вот и все.
На экране вновь появилось улыбающееся красивое лицо Воло-
ди.
- Володя! Закажите-ка мне билет в Лондон... Я бы мог вы-
лететь... ну, хотя бы завтра утром... Да, именно утром...
Большое спасибо, Володя!
Крабовский выключил аппарат, опустился в кресло и в раз-
думье забарабанил пальцами по столу. Света он не зажигал. В
потемках как-то свободнее думается. А обдумать нужно было
многое. Крабовский так и не определил своего отношения к
формуле с Бледного Нептуна. Он хотел на некоторое время из-
бавить себя от мучительной оценки и необходимости сделать
правильный и скорый выбор. Он любил работать не торопясь, со
вкусом и добираться до всего постепенно.
Но больше откладывать разговор с самим собой он не мог.
От него требовалось так немного: ясно и четко ответить на
вопрос, верит ли он в ту совершенно невероятную историю, ко-
торую поведал Марк. Да или нет? Профессор всегда был немнож-
ко нерешителен. Альтернативы его пугали. Но если он видел,
что иного выхода нет, то заставлял себя принять твердое ре-
шение. После этого отступления назад для него уже не сущест-
вовало. За этой чертой уже не было места колебаниям.
"Итак, верю или не верю? - мысленно спрашивал себя Кра-
бовский. - Попробуем разложить все по полочкам".
Крабовский взял лист фрелона и провел вертикальную черту.
Слева он написал "за", справа - "против".
"Посмотрим, где окажется сальдо", - подумал Крабовский,
собираясь написать первое слово.
И тут ему в голову пришла превосходная мысль...
По существу, профессор просто пытался обмануть самого се-
бя. Он искал повода, чтобы уйти от окончательного решения.
Если бы дело шло только о научной стороне вопроса, он бы не
колебался. Но проблема лично для него, Крабовского, была го-
раздо шире и сложнее, чем для любого другого исследователя.
К альтернативе "верю ли я в формулу с Бледного Нептуна или
нет" примешивалось мучительное чувство любви к Марку.
"Я не могу поверить в эту формулу, - думал профессор, -
не могу! Но это значит, что я не верю Марку! Сомневаюсь в
нем и в его отношении ко мне".