"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Уравнение с Бледного Нептуна" - читать интересную книгу автора

отсеке бомбардировщика их доставили в Англию. (Примечание
профессора Крабовского.)
Все, что здесь написано, станет и нужным и важным. Глав-
ное - это идея, до остального постепенно доберутся и без ме-
ня. Хотел бы оставить хоть основное уравнение мирового поля,
но боюсь. В наш век формулы начинают стрелять слишком быст-
ро. А быстро нельзя, предстоят долгие годы борьбы, и неиз-
вестно, где окажется моя тетрадь. Ведь недаром всюду я вижу
теперь резиновые плащи. Да и может ли один человек, что бы
ни дал он человечеству, изменить судьбы истории? Я верю в
мировой разум, в священную и неугасимую искру. Люди победят.
Я тоже был с ними в час великой борьбы. Просто мне не удаст-
ся дожить до победы. Но я умираю и верю, что победа придет.
Сейчас я вырву все листки с формулами, которые не успел еще
вырвать и сжечь. Если успею, то уничтожу их раньше, не успею
- они погибнут вместе со мной. Спасибо тебе, старик Фуцш-
тосс, спасибо, Уго! Человек всегда останется человеком, что
бы ни случилось. Прощайте!"

Вся страница написана карандашом. Ее удалось прочитать
лишь в отраженных ультрафиолетовых лучах. Больше в тетради
ничего не было.
Крабовский достал стопку фрелоновых листов и крупным уве-
ренным почерком написал окончание этой удивительной истории.
Вот оно.
"На этом кончаются факты. Рельсы повисают над зыбкой поч-
вой, имя которой Домыслы. А я там чувствую себя не очень
уверенно. Может быть, поэтому мне хочется причислить к фак-
там еще некоторые детали. Строгий исследователь, возможно,
осудит за это. Но события последнего времени заставили меня
пересмотреть многие оценки и взгляды. Я теперь несколько
иначе отношусь к тем непогрешимым истинам, на которых, как
на китах, держится Земля. Я не хочу делать никаких выводов,
не хочу ничего предрешать. Не скоропалительное решение нужно
здесь, а внимательное, дотошное изучение.
Но не буду отвлекаться. Итак, что еще я могу добавить к
тому, что можно считать фактами?
Когда Вревский после болезни возвратился на Землю и на-
вестил нас с Марком, то, увидев портрет автора формул с
Бледного Нептуна (так с легкой руки пресс-вещания говорят
теперь все), сразу же заявил, что видел это лицо в короткий
миг яркой вспышки.
Это признание значит очень много и не значит почти ниче-
го. Вот если бы Алик не был в курсе всех последних событий и
ничего не знал о формулах, о тетради... Но факты приходится
принимать такими, как они есть.
Я мог бы назвать еще две-три второстепенные детали, но
боюсь показаться пристрастным. Я подожду новых подтверждений
правоты или ошибочности гениальной гипотезы.
Несколько слов о формулах. Они были подвергнуты детально-