"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Приговорен к наслаждению" - читать интересную книгу авторадымаюсь. Черные тени пляшут по стенам штрека. В уши врывает-
ся дробный стук перфораторов. И лишь тогда я понимаю, чего они от меня хотят. Хватаю перфоратор и бросаюсь на свободный участок. Осколки породы больно врезаются в щеки. Надеваю оч- ки. Некоторое время работаю, лихорадочно нажимая на перфора- тор. Потом вхожу в ритм и откалываю вполне кондиционные кус- ки. Все работают как проклятые, не разгибая спины. Для меня это явно не привычно. Вытираю платком разгоряченный лоб. Мерзавцы! Разбили мне губы. Кровь все еще сочится, и губы очень распухли. Острая боль обжигает ногу. Кто-то запустил в меня куском породы. Подгоняют. Очевидно, здесь отдыхать нельзя. Но им-то какое дело? Разве они надзиратели? Ведь каждый отвечает только за себя. Или у них круговая порука? Наверное, их кормят в зависимости от выработки. Только кто ведет учет этой выработки? Во всяком случае, не эти лемуры, откатывающие вагонетки. По-моему, они негры. Впрочем, здесь все похожи на негров. Особенно я, с опухшими губами. " Становится жарко. Пот щекочет нос и шею. Стук отбойного молотка больно отдается в висках. Больше я так не могу. Но стоит мне перевести дух, как они начнут драться. Нет, уж лучше не надо. Я перестаю нажимать на рукоятку. Перфоратор стрекочет почти вхолостую. Несколько минут отдыхаю, закрыв глаза. На- чинаю находить в своем положении смешные стороны. Надо же было так влопаться! Хорошо еще, что я не начал стрелять. булыжником можно сломать позвоночник. В чем я опять прови- нился? Ага! Мой участок жилы уже явно начинает выпирать. Ос- тальные ушли куда глубже. Работают сосредоточенно, исступ- ленно. Точно от этого зависит их жизнь. Большее, чем жизнь. Никто не только не испытывает ко мне или к кому-то другому личной вражды, но и вообще не глядит по сторонам. Так, слу- чайно, между делом и не во вред работе, подгоняют они отста- ющих. Подгонять может каждый. В итоге каждый подгоняет преж- де всего себя. Я беру несколько кусков породы и атакую ими своих ближай- ших соседей. Они даже не оборачиваются. Только вздрагивают от ударов и еще яростней наваливаются всем телом на перфора- торы. А я еще удивился, что смертники работают так мало, всего десять часов! Да эти десять часов стоят целых суток. Люди так работать не могут, животные - тоже. Это какой-то единый часовой механизм, с каждой секундой все ускоряющий свой бег. Перед глазами уже плывут зеленые и малиновые кольца. Я чувствую, что теряю сознание. Сколько времени прошло? Час? Секунда? Вечность? Черт с ними! Пускай кидаются. Больше я так не могу... Кладу перфоратор на землю. На всякий случай сую за пазуху несколько кусочков породы. Карманов в робе нет. В каску ударяет камень. Другой попадает в стенку, выбива- |
|
|