"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Приговорен к наслаждению" - читать интересную книгу автора

летом, а сзади Страатен - с автоматом.
Но площадка, как мы и ожидали, оказалась пустой. Там сто-
ял спаренный, уже начинающий ржаветь пулемет. Он был не за-
ряжен. На полу валялись давным-давно окаменевшие окурки.
Ровный слой пыли тоже свидетельствовал о том, что сюда уже
давно никто не подымался. Я хотел влезть на площадку, но
Страатен удержал меня.
- Не надо оставлять следов, - сказал он и начал спускать-
ся.
Пригнувшись и перебегая от дерева к дереву, мы подкрались
к окнам одного из коттеджей. Но, сколько мы ни вглядывались
в темное стекло, толком ничего разглядеть не сумели. Слишком
уж светло было на дворе. Войти внутрь мы все же не решились.
Зато обследовали трансформаторную станцию, расположенную на
границе с одной из африканских резерваций. Гудели только че-
тыре трансформатора, очевидно дававшие ток в шахты и на под-
веску. Остальные, наверное, включались по мере надобности.

Немного побродив по территории резервации, мы решили зай-
ти в душевые. Они сверкали кафелем и никелем. В каждой ка-
бинке краны с горячей и холодной водой. Блестящие баки на-
полнены каким-то темно-зеленым мылом. В одной из раздевалок
мы наткнулись на шкафчик, в котором висели новые робы. Молча
переглянувшись, мы взяли один комплект, вместе с ботинками и
пластмассовой каской с фонарем. В каске была проделана узкая
щель. Очевидно, для рожек.
Больше в этот день мы не сделали ничего. И ничего нового
не узнали.
Наше пятое утро на Курумане было дождливым. Не хотелось
вылезать из-под одеяла. Я откинул полог, и в палатку ворва-
лось сырое дыхание леса. Матово-серебряные стволы почти
растворились в сероватом мареве. Белые, как размочаленная
веревка, струи хлестали по брезенту.
Избегая глядеть друг на друга, мы молча решили не поки-
дать палатки. Я сварил на спиртовке кофе, и мы выпили его с
сухарями. Со вчерашнего дня мы стали экономить провизию. По-
том я забрался под одеяло и заснул.
Проспали до полудня. Дождь кончился. Солнце дрожало и пе-
реливалось в мириадах капель. Птицы кричали оглушительней,
чем когда-либо.
Я вылез из палатки. Над "столовой" клубился веселый ды-
мок. Близился час обеда. Страатен провел рукой по щетине на
подбородке, прищурился на солнце и оглушительно чихнул.
- Проспали так проспали, - сказал он. - Черт с ним! Пошли
скорее вниз.
На этот раз мы подобрались к резервации так близко, что
отпала необходимость в бинокле. Как только колонна отошла от
шахты, я по уже выработавшейся привычке начал пересчитывать
шеренги. Взглянув краем глаза на Страатена, я понял по его
шевелящимся губам, что он занят тем же.