"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Слеза Большого водопада" - читать интересную книгу автора

похолодели, на лбу выступил холодный пот, по лицу разлилась смертная
бледность.
"Снова вегетативка шалит, нужно опять принимать микстуру, внутреннее
волнение не проходит бесследно. Нервы, нервы, как вернуть вам прежнюю силу
тех времен, когда он мог по пять, по шесть часов подряд выступать перед
самыми разными аудиториями, и ни малейшей усталости, ни сухости во рту, ни
сердцебиений - ничего, абсолютно ничего. Сейчас не то. Видение
величественных картин будущего буквально разбивает его. И почему? Ведь
никогда не курил, не пил, наркотиков этих проклятых не принимал, к
лекарствам, к химии этой, относился с осторожностью и отвращением..."


36

Евгений застал друга лежащим на койке в одних трусах. Иванов был
красным и злым. При появлении соотечественника он перевернулся лицом к
стенке.
"Какая муха его укусила? - удивился Кулановский. - А впрочем, аллах с
ним. Не хочу ни о чем думать. Не хочу соображать. Мозги вытекают. И все же,
чем-то он недоволен? Или, точнее, кем? Методом исключения прихожу к выводу,
что мной. Почему?" - Хочешь кока-колы? - возможно приветливее обратился он к
Альберту. Ответом, как бы сказал Ик, было молчание.
- Как хошь... Только что из холодильника. Кола ледовая, жгучая,
бедовая.
Альберт резко сел на койке.
- Слушай, Женька, как же все-таки получается?
- Об чем речь, милой?
- Ты мне сказал о лекции этого подонка Трири?
- Я.
- Почему же сам не пришел?
Женя развел руками.
- Понимаешь, обстоятельства всякие и ...Лоис.
- Да, да, Лоис, любовь, солнце, вода, ветер! Мильон объективных причин.
А я пошел. Пошел из-за тебя. И должен был выслушать всю чушь, которую нес
досточтимый доктор.
- Надеюсь, там было не слишком жарко? Успокой меня. Иначе я буду
думать, что ты перегрелся. Чем же перенапрягая твои мозги бедный
проповедник?
- Он сволочь. Беспардонная, чудовищная спекуляция на некоторых
особенностях развития науки. Такого я еще никогда не слышал! Это очень умная
и опасная сволочь. Я не мог молчать, Женя...
- Ты выступал?
- Я-то выступал, а вот где ты был, скажи на милость? И как ты так
здорово все умеешь устраивать: втравить человека, а сам в кусты!
- Ладно, - примирительно сказал Кулановский, - не кипятись. Так
получилось. Выпей содовой со льдом, и все пройдет.
- Дело не в этом! Как ты не понимаешь? Если бы ты там был... У меня нет
слов, нет точных слов, чтобы объяснить, какая сволочь этот Трири! Я же все
время одергивал тебя, чтобы ты не совал свой нос куда не следует, а теперь
я, я говорю тебе, что этого нельзя так оставить. Это фашист,