"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Слеза Большого водопада" - читать интересную книгу автора

"Провинция, глубокая провинция. Невзрачные ворота в рай и ад
южноамериканских дебрей. И запах-то от тебя такой же, как от всех не очень
преуспевающих портов. Плесень, гарь, тухлятина, подгоревшее масло. Нет,
последнее, кажется, местного значения. На "Святой Марии" вовсю работает
кухня, то есть камбуз, который обслуживает три ресторана и многочисленные
буфеты. Оттуда и запах масла. Работа двигателей слышна везде. Почти
неощутимо, но энным чувством знаешь, что мотор в порядке, корабль движется.
А вот там поют под гитару. Это из третьего класса. Хорошо поют, задушевно.
Наверное, тот здоровенный мулат, которого я видел при посадке в компании
таких же силачей.
Размягченное тихое ожидание. Светлая грусть, высокая тоска расставания.
С кем? Расставание с несостоявшимся, прощание с несбывшимся. Глупо, но
приятно. О чем я грущу? Если рассказать Алику... Смешно, ей-богу.
Злополучный иллюминатор как раз подо мной. Если спуститься во второй класс,
то довольно легко найти эту каюту. Каюту, где сидят два субчика. И что
потом? Можно постучать. Фу, какая ерунда! Нет, но посмотреть-то можно? Каюта
должна находиться как раз напротив трапа на солнечную палубу. Да здесь,
кстати, свисает одна из веревок, которой крепят сходни. Вот и ориентир!"
Направляясь к трапу, он с удивлением ощутил, что ветерок с ночного
удаляющегося берега принес тонкий запах ванили и корицы.
"Вот тебе и прогорклое масло! Настоящий именинный пирог".
Евгений прошелся вдоль застекленной галереи прогулочной палубы.
"Двойная стеклянная преграда отделяет пассажиров класса люкс от дуновения
свежего воздуха, который им, впрочем, не так уж и нужен. У них эр-кондишен.
Узкие переходы, едва-едва разминуться, латунные поручни жарко надраены и
блестят, как позолоченные. Трап. Палуба. Еще один трап. Включили освещение.
Это хорошо. Но почему разноцветные лампы? Ага, для красоты. На одной палубе
у вас лицо фиолетовое, на другой - зеленое. Приятно, конечно. А вот и
таинственная каюта. Точно ли я рассчитал? Да, кажется, вполне точно.
Пройдусь мимо с озабоченным видом по направлению к той симпатичной надписи
"Для джентльменов", а поскольку я таковой, то мне туда прямая дорога".
Дверь поднадзорной каюты хлопнула, из нее вышел сухонький стройный
человек и ленивой походкой направился к надписи "Для джентльменов". Длинные
локоны его были слегка завиты, а усы закручены в тонкую ниточку.
Женя даже споткнулся от неожиданности.
"Каррамба! Ошибся каютой? Исключается. Она одна в этом месте. Здесь
угол, других помещений нет. Только эта каюта и стенка ресторана второго
класса. Значит, сообщник? У них есть сообщник здесь, на корабле? Почему же
он им не помог при посадке? Подойти и заглянуть, пока он отсутствует? Не
глупи! Может, здесь дело серьезное. Иногда ведь стреляют через дверь. Лишних
свидетелей нигде не любят. Никто никогда не любил свидетелей. Удалимся".

Питер Ик краем глаза заметил Кулановского и сказал себе: "Это не
американец... и не англичанин. Концы шнурков не заправлены в ботинки. Кто
же?"

- Сообщник? Не говори чепухи, - сердито буркнул Альберт, - стали бы они
тогда так долго и нудно искать его иллюминатор. И этот якорь, если только он
был на самом деле, а тебе не померещилось черт те что в потемках.
- Был, был.