"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Слеза Большого водопада" - читать интересную книгу автора

будет первой. Это но просто женщина, это друг. Скорее, черт побери, скорее!
Нырнуть в каморку, притаиться, затихнуть до самых Штатов..." - Проходите, -
помощник протянул Дику документы и отвернулся. Его спина выражала
глубочайшее неодобрение тем, кто продал билет такому господину.
- Я пойду поваляюсь в каюте, - сказал Альберт и с холодным достоинством
вклинился в толпу иностранцев.
Поток пассажиров почти прекратился. Пиратик, очевидно, был одним из
последних. Недовольно и глухо в утробе корабля заворчали машины. Застучали
лебедки. Пронзительно, по-женски тонко завизжали в клюзах якорные цепи.
Сейчас тронемся. Сейчас забурлит вода, и от борта к причалам побежит крутая
мыльная волна.
Женя повис на перилах и приготовился смотреть.
"Чудак Алик, ушел в самую интересную минуту".
Стало еще темнее, вода блестела, точно покрытая слоем жира, в порту
Белен зажглись разноцветные огни, море подмигивало дьявольскими красными
глазами. Раскаленные змеи плясали в лакированной глубине.
- Каррамба! - пробормотал Женя, перевешиваясь через перила. Он увидел,
как неизвестно откуда появившаяся лодчонка легонько клюнула носом в борт
"Святой Марии". Две темные фигуры на лодке пришли в движение. У Кулановского
слегка перехватило дух, но он еще сильнее свесился вниз. Не каждый день
удается увидеть, как на океанский лайнер забираются зайцы.
"Они выплыли из мрака. Под покровом темноты, так сказать. Убогая идея,
конечно. А они разные, эти два человечка там, внизу! Один большой и
неподвижный, словно черный угольный мешок, а второй помельче, все суетится,
суетится. Э, что они там делают?" Евгений увидел, как с лодки бросили
стальную кошку. За ней по-гадючьи шмыгнула веревка. Евгению показалось, что
якорь исчез в иллюминаторе каюты второго класса.
"Все понятно. Этим трап не нужен - у них свои пути. Налицо преимущество
нетрадиционного мышления. Конечно, есть риск. Но он, говорят,
облагораживает. Как и ожидалось, первым полез маленький. Толстяк его,
кажется, пытается удержать, но куда там. Маленький рвется в бой. Быстро так
дрыгает ножками. Отсюда, сверху, смешно наблюдать. Похоже, что руки и ноги
растут у него из головы. И лодчонка качается, как престарелая утка.
Ого! Новое действующее лицо!"
Из иллюминатора высунулась лысая, в черном венчике волос голова и
выкрикнула какие-то слова. Очевидно роковые, так как маленький оторопело
застыл, затем молниеносно скользнул вниз.
"Ая-яй, лодка с толстяком за это время отошла, и малыш повис над водной
пучиной. Хорошенькая альтернатива! Вверху грозная лысина, внизу море. Но
нет, толстяк не бросил друга в беде: он сопит, как тюлень, он гребет, он
идет к нему на выручку, и вот крошка вновь в своей колыбельке. То-то. Надо
слушать взрослых. Лысина исчезает, потом вновь появляется и вышвыривает
кошку, причем удивительно метко, прямо в лодку. Бах! С грохотом
захлопывается иллюминатор. Справедливо и по-мужски. Бросайте в другие окна,
а я занят. У меня послеобеденный сон. Ая-яй! Зайцы-то попались неугомонные!
Они поплыли вдоль борта. Они ищут новых приключений. Их влечет незнаемое. И
они, кажется, добьются своего. Опять! Неймется им! Ребята, а если снова
вражья лысина?" Женя тихо повизгивал от восторга.

Живчик почувствовал, что веревка в одном месте сильно намокла и руки