"Е.Парнов, М.Емцев. Зеленая креветка" - читать интересную книгу автора

усилие - и проснусь".
Он подошел к огромному окну. В синеющем небе застыли побледневшие
звезды. Над темной гребенчатой каймой леса ярким александритом мерцала
Венера. Где-то там, далеко за лесом, только что исчез огромный химический
комбинат.
Борису показалось, что он видит, как небо постепенно насыщается
малиновой водой далекого пожара. Но это, наверное, была заря. Он вернулся к
экранам. Они были по-прежнему пусты. Покрытая пеплом и хлопьями земля почти
не дымилась. Нигде ничего не горело.
Борис выключил в диспетчерской свет. Как глаза фантастических
насекомых, из темноты смотрели на него бесчисленные шкалы и стрелки
приборов. Все они стояли на нуле. Им больше нечего было показывать, они уже
ни с чем не соединялись.
Борис прижался лбом к стеклу и попытался хоть что-нибудь разглядеть в
лежащей под ним черной бездне. Лишь изредка на лакированном листочке
какого-нибудь кустарника проскальзывал звездный свет. Степь спала, глухая и
черная.
Он знал, что сейсмические приборы зарегистрируют любое сотрясение
почвы на территории завода. Неужели во время этого странного взрыва,
оставившего после себя полную пустоту, не обрушились на землю трубы, не
попадали стены и перекрытия? Не могли же башни, колонны, циклоны и
газгольдеры сгореть в воздухе, до того как они упали? Но равнодушная
сейсмограмма упрямо твердила одно и то же: "Могли".
Борис готов был допустить даже внезапный распад вещества, теоретически
невозможный и беспричинный. Эта еретическая идея хоть что-то объясняла...
Подтащив к стене стремянку, он взобрался на нее и открыл щиток
восьмого сектора. Бобины не вращались. Им уже не нужно было прокручивать
ленты программы. Борис перемотал ленту на левую съемную бобину и вынул ее
из гнезда.
Если на заводе и случались изредка непредвиденные вещи, они были так
или иначе связаны с восьмым цехом. Борис мысленно перебрал в памяти все
секторы комбината: органический, элементо-органический, минерального сырья,
синтеза, гетерогенного катализа, высоких давлений и электрохимии, - ни один
из них не мог стать источником таких разрушений. Если только полное
исчезновение можно назвать разрушением. Оставался лишь восьмой цех, где
производились нейтронная сварка и реакции горячих атомов в растворах. Если
даже допустить невероятное, что там взорвался урановый реактор, то и этим
нельзя объяснить ни полное отсутствие разрушения, ни взрыв без взрывной
волны. Поэтому восьмой цех тоже отпадал. Но Борис все же поставил бобину в
гнездо расшифратора и прокрутил всю ленту недельной программы. Конечно, он
был прав в своих сомнениях с самого начала: это ничего не дало. Ничто не
могло вызвать взрыв: ни сварка пятисот тонн титанопласта, ни синтез
привитых сополимеров иридия, ни замена части графитовых блоков в котле. Вот
уже семь лет все эти процессы с идеальной четкостью протекают без всякого
вмешательства человека. В чем же дело? На всякий случай он просмотрел
кривую регистрации излучений на территории восьмого цеха. Радиация была в
пределах нормы. При таком фоне можно было даже находиться на территории в
обычных костюмах защиты. Оставалось поверить в чудо. Но он не хотел, не мог
назвать гибель лучшего в мире химического комбината таким хорошим и
волнующим словом "чудо".