"Е.Парнов, М.Емцев. Зеленая креветка" - читать интересную книгу автора

в Антарктиде нашли. Правда, он есть у австралийцев, но они его продают во
все страны.
Ну, моя брошка и полетела на этот самый диоптаз. Разбилась, конечно, и
унеслась неизвестно куда. Жалость какая - слов нет. На всей Земле только у
меня одной такая брошка была. И как она шла к моему голубому платью! Тому
самому, с отделкой у левого плеча, помнишь?
Чудовище тоже, наверное, огорчилось страшно ж как закричит! Потом -
раз! - и исчезло. Точно в воздухе растаяло. Ну, что ты скажешь о моем
Приключении? Может быть, еще и не поверишь? Только посмей! Я тебе покажу!
Для подтверждения моего рассказа посылаю тебе несколько американских
газет. Из них, кстати, ты узнаешь и кем на самом деле было напавшее на меня
страшилище. Я ужасно рада такому удивительному Приключению. Только креветку
жалко...
Ой, Володька, родной, мне уже на работу пора! Опаздываю. Пиши мне
каждый день, Володенька, скучно страшно. В среду я тебя вызову обязательно.
Целую крепко-крепко.
Твоя Глафира".

* * *

Сначала взорвались ректификационные колонны. Желтый коптящий язык
взлетел в ночное небо и слизнул звезды. Через какое-то мгновение лопнули
змеевики азеотропных смесителей. Задрожав, как испуганный пес, рванул бак с
циклогексаном. Жутким зеленым огнем полыхнули окна восьмого цеха. Завод
перестал существовать.
Очнувшись от оцепенения, Борис впился пальцами в красные кнопки
тревоги. В башне дистанционного управления стояла глубокая тишина. Но ему
казалось, что вокруг все ревет и звенит; мечутся окровавленные языки медных
колоколов и глохнут в гиеноподобном визге сирен.
Борис утопил в пазах панели девятнадцать клавишей, но экраны были
пусты. Все девятнадцать цехов погибли. Дымилась земля, ветер шевелил
какие-то съежившиеся хлопья. И тут он впервые почувствовал страх. Как будто
что-то холодное осторожно дотронулось длинными пальцами-сосульками до
сердца. Он не мог поверить своим глазам. От огромного завода не осталось
ничего, ничего в самом полном смысле этого слова.
Испарились многотонные плиты и тюбинги из железобетона, растаяли в
воздухе стальные двутавры и швеллеры.
Борис поставил максимальное увеличение, но не мог нигде обнаружить
даже обрывок проволоки или осколок кирпича.
Он бросился к сейсмопотенциометру. Повернул ручку и рванул ее на себя.
Прибор не открывался. Мятущиеся, растерянные руки начали шарить по карманам
в поисках ключа. На голубой пластик пола посыпались какие-то протертые на
сгибах бумажки, канцелярские скрепки, библиографические карточки и прочая
чушь. Ключа нигде не было. Почему-то этот ключ вдруг показался ему
совершенно необходимым. В этом кусочке металла для Бориса сосредоточилась
вся бессмыслица минуты. Как будто, открыв прибор, можно было спасти
исчезнувший завод.
Затрещал видеофон. На экране появилось заспанное лицо директора. Левая
ноздря у него почему-то дрожала. Это было странно и смешно.
- Что там у вас случилось? - спросил он, аккуратно и терпеливо