"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Запонки с кохлеоидой" - читать интересную книгу автора

он, не говоря, ни слова, прошел в ванную. Минут пять он фыркал и
отплевывался под струей холодной воды. За время, которое прошло с момента
отправки телеграммы, я привел свои мысли в порядок и без особого
нетерпения ждал, пока Боря кончит умываться. Он вошел в комнату с
полотенцем в руках. Включил вентилятор и, устроившись в тени, попросил
пива. Я принес замороженную бутылку легкого венгерского вина и стаканы.
Борька выпил свой сразу в три глотка.
- Идея у тебя великолепная и гениально простая. Это то, что нужно, -
без всякого предисловия начал Борис, - но взволновал ты меня, надо
сказать, здорово. К чему было писать всякую галиматью? Это же форменное
"Грузите апельсины бочки. Братья Карамазовы". Неужели и в таком серьезном
деле нельзя было обойтись без шуток?
Борис с осуждением смотрел на меня. Так смотрит учитель на шалуна,
осмелившегося пустить голубя в присутствии инспектора РОНО. Я же
совершенно не понимал, о чем идет речь. Вероятно, вид у меня тогда был
довольно красноречивый. Во всяком случае Борька убедился в моей
искренности и достал телеграмму.
- На читай! Ну что это такое?
- Как что такое? Моя телеграмма. Ты же сам говоришь, что идея
гениальная.
- А это что такое? Вот - это: "Встреча метеоритом правда шестнадцатого
августа". Я понял это так: встречаю лети метеоритом. Вылетай сегодня же -
шестнадцатого августа. Только при чем тут "правда".
Я расхохотался.
Борис угрюмо смотрел, как я катался в конвульсиях смеха на диване.
Немного отдышавшись, я подошел к нему и, все еще улыбаясь, спросил:
- Ты хоть газеты там читал?
- Нет. А что? - Боря сконфуженно смотрел мне в глаза. - Некогда было, я
думал.
- Ах, вы еще и думаете, - я мстил ему за братьев Карамазовых, - вы -
мыслитель? Наполеон? Магомет? Лев Толстой?
Борька молчал. Я же медленно и спокойно достал вчерашнюю "Правду" и
обвел красным карандашом меленькое сообщение на четвертой полосе.
- На, читай! Тех, кто не читает газеты, надо морально убивать.


Борька остался у меня ночевать. Мы еще в студенческие годы часто
ночевали вместе. Приятно было лежать в темноте, курить и философствовать.
О чем только мы ни говорили с ним в такие минуты. Но в этот раз беседы не
получилось. Борька заснул сразу же, как только лег. Зато уже в семь часов
утра он был на ногах и безжалостно стаскивал с меня одеяло.
Мы быстро позавтракали и поехали к нему в институт. Старое здание почти
опустело. Из Бориного полуподвальчика уже вывезли все оборудование. В
неприкосновенности оставался только личный стол Бориса. Все знали, что он
очень не любил, когда к этому столу подходили посторонние. Боря с трудом
нашел для меня стул. Сам он уселся на столе.
- Давай набросаем эскизный проект, - Борис достал стопку бумаги и
разделил ее пополам - себе и мне.
- Чего там набрасывать, - спокойно и самоуверенно ответил я, - у меня
уже все продумано и готово.