"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Море Дирака" - читать интересную книгу автора

подметками докторов, кандидатов и неостепененных товарищей.
Театр начинается с гардеробной, так полагал великий режиссер. Наука
кончается в коридоре, так думал Мильч. Зато начинаются дипломатия и
сплетни. Здесь ученые бросаются идеями, обмениваются симпатиями, заключают
союзы. Мильч посмотрел по сторонам, отыскал посетителя.
Возле окна стоял молодой человек, нетерпеливо барабаня костяшками
пальцев по подоконнику. Вокруг его гладко причесанной головы развевалось
радужное апостольское сияние, за спиной сонм мечущихся пылинок поднимал и
опускал легчайшие ангельские крылья.
Мильчевский сразу узнал эту фигуру, тонкую и подвижную, похожую на
вопросительный знак, поставленный самой природой в момент создания сего
творения. Это был Патлач собственной персоной. Патлач - назло густо
набриолиненным волосам, Патлач - как отрицание новенького, только что с
плеч заезжего туриста костюмчика, Патлач - как выражение внутренней
разболтанной патлатой сущности.
Мильч поморщился. Появление Патлача в коридоре научного института его
шокировало. По его мнению, Патлач вообще был персона нон грата, хотя и
вполне пригоден для специального потребления...
- Хм, - сказал Патлач вместо приветствия. - Качаешь науку с боку на
бок?
- Ты озверел? Чего ты явился? Как нашел меня? Я же...
Патлач прищурился.
- Совершенно срочно нужно получить с одного нобелевского лауреата
небольшой должок за контрабандный японский транзистор.
Мильч покраснел.
- Была же договоренность на конец того месяца, - проговорил он.
- Что делать, времена меняются, цены подымаются, - беспечно сказал
Патлач. - Нужны башли. Сегодня.
- Я сейчас не могу, - глухо ответил Мильч.
Патлач помолчал, расковыривая носком узкой туфли шов на пластиковом
полу.
- Я так и думал. Эти мне Эйнштейны без сберкнижки. Тогда вот... - Он
вынул из кармана пиджака плоскую длинную коробку. - Небольшая услуга.
Пусть полежит денька два здесь. В субботу ты принесешь ее к "Веге".
- Нет, - сердито сказал Мильч. Его и без того тонкие губы сжались в
ниточку.
- Не надо, - мирно сказал Патлач.
- Что не надо? - возмутился Мильч.
- Не надо спорить. Моя просьба - пустяк, и ее следует исполнить.
В голосе Патлача было что-то заставившее Мильча протянуть руку к
коробке. Еще не опустив ее в карман, он обнаружил, что собеседника уже
нет. Был и исчез. Растаял, как эфемерида. Мильч тихонько ругнулся и пошел
в лабораторию. Хорошо, что никто не видел.
"Обыкновенный шантаж, - размышлял он, садясь за столик, заваленный
диаграммами от электронных потенциометров. - Сначала ты покупаешь у своего
полуприятеля импортный приемник. Очаровательную, сверкающую, безотказную
штучку. Назло соседям и друзьям, на зависть случайным знакомым и прохожим.
Их клейкие взгляды греют твою душу. Ты единственный обладатель вещи
редкостной, почти уникальной. Потом тебе говорят, что твой идол
контрабандный. Может быть, кого-то где-то схватят, и тебе придется