"Мартин Эмис. На лоне лондонских полей" - читать интересную книгу автора

заплатит, прибавив порядочные чаевые, та, чье предначертанье - быть убитой.
Она пойдет вниз по тупиковой улочке. Ее будет поджидать тяжелый автомобиль;
его фары зажгутся, когда он станет грузно подкрадываться к ней. Он
остановится, работая на холостом ходу, и распахнется пассажирская дверца.

Лицо его будет скрыто в темноте, но на пассажирском сидении она увидит
разбитые стекла, а у него на коленях - приготовленную монтировку.

- Садись.

Она наклонится вперед.

- Ты, - скажет она с напряженным узнаванием. - Всегда ты.

- Давай садись.

И она заберется внутрь...

Что это за судьба такая, что за состояние (и, возможно, подобно
окончанию последнего слова, это состояние женское: ведь в последнем слове
женское окончание), что это такое, каково это, что означает: иметь
предначертанье быть убитой?

В случае Николь Сикс - высокой, темноволосой, тридцати четырех лет от
роду - это связано с длившимся всю жизнь заблуждением, которое само по себе
не было непреодолимым. С самого начала, с того мгновения, как мысли ее стали
последовательны, Николь осознавала о себе две странные вещи. Второй
странностью было то, что она никогда никому не должна говорить о странности
первой. Первой же странностью было вот что: она всегда знала, что случится
дальше. Не то чтобы все время (она не прибегала к своему дару каждую минуту)
и отнюдь не до мельчайших подробностей, но она всегда знала, что произойдет
в ближайшем будущем. И с самого начала у нее была подруга - Энола, Энола
Гей. В действительности Энолы не существовало. Она появилась изнутри головы
Николь Сикс. Николь была единственным ребенком в семье и знала, что так оно
всегда и будет.

Можете себе представить, чем это все оборачивалось. К примеру, Николь
семь лет, и ее родители собираются взять ее на пикник, куда они отправляются
вместе с другой семьей - а что, там ведь будет Доминик, миловидный парнишка,
который, возможно, станет ее приятелем, живым приятелем единственного
ребенка. Но крошка Николь, углубленная в романтические мысли и вполне
счастливая со своей Энолой, не желает никуда ехать (вы только посмотрите,
как она вопит, как цепляется за мебель!). Она не желает никуда ехать, ибо
знает, что этот день завершится весьма разорительно - кровью он завершится,
йодом и слезами. И это оказывается правдой. В сотне ярдов от взрослых (столь
недоступных, восседающих вокруг квадратной скатерти в ласковых лучах солнца)
Николь стоит на вершине холма рядом со своим новым другом - таким милым
Домиником. И Николь, конечно же, знает, что сейчас произойдет: она оступится
или замешкается и, чтобы удержать равновесие, взмахнет руками, при этом
случайно толкнув своего товарища по играм вниз, на обломки скал, в заросли