"Дмитрий Емец. Арина (рассказ случайного попутчика)" - читать интересную книгу автора

Как-то ранним вечером, отправив в Москву очередные четыре рефрижератора
с морепродуктами, я шел по набережной реки Пряжки, которая вытекает из Мойки
где-то рядом с Финским заливом.
Признаться, меня, москвича, привыкшего иметь дело с единственной, хотя
и широкой, но почему-то незаметной рекой, всегда поражало в Питере обилие
речушек и каналов, на которые я то и дело натыкался, когда бродил по городу.
Название многих из них я забыл или даже не знал никогда, но это не мешало
мне их любить. Я даже уверен, что пролистай я одну из тех туристических
книг, которые громоздятся на моих полках и узнай, где Обводный канал и где
канал Грибоедова, и в котором месте от Большой Невки отходит Малая, то город
навеки утратил бы свою загадочность, и я не смог бы так часто возвращаться к
нему в мыслях.
Впрочем, возможно, что у меня и нет к Питеру своей любви, а есть лишь
отраженная любовь. Ее любовь...

* * *

Тогда был август, погода стояла ветреная, но теплая. Обычно я ленив,
люблю удобства и ради трех кварталов ловлю такси, но в тот день у меня
отчего-то возникло желание пройтись пешком и посмотреть город. Возвращаться
на Каменноостровский к приятелю, у которого я жил, и снова целый вечер
сидеть в душных комнатах и от нечего делать пить, молчать или говорить об
уже известном, не хотелось, и я решил побродить часа три по вечернему
Питеру, поужинать где-нибудь в ресторанчике или кафе, а после пешком же
добраться до Каменноостровского. Напротив Новой Голландии я остановился и
выкурил сигарету, а после довольно скоро оказался на Большой Морской улице.
Здесь в десятке метров от моста я увидел прикорнувший к обочине
старенький "Опель", жалобно моргавший аварийкой.
Возле спущенного заднего колеса сидела на корточках молодая женщина и с
видом полнейшего отчаяния вытирала лоб тыльной стороной руки. Не помню,
забилось ли у меня тогда сердце, почувствовал ли я что-то, или же это
наступило позднее? Часто наша память, возвращаясь в прошлое, бессовестно
передергивает колоду событий, перемешивая их истинную последовательность.
Знаю только, что уже через два часа нашего знакомства у меня не было в мире
человека дороже, чем она.
А тогда, просто пожалев женщину, лица которой я еще даже не видел, я
присел рядом с ней на корточки и спросил:
- Проблемы?
Она повернулась, и я увидел выпуклый лоб с каштановой челкой, живые
глаза неуловимого не то карего, не то темно-зеленого цвета, прямой нос и
губы, вздрагивающие, как у маленькой девочки, вот-вот готовой расплакаться.
Была ли она красавицей? Ответ на этот вопрос слишком субъективен. Что такое
красавица? Это что общее, тиражно стандартное. Она же была сама собой.
- Вы уже пятый, кто меня об этом спрашивает! - ответила она с
раздражением.
Потом она говорила, что в первую секунду я ей не понравился, и она
хотела оттолкнуть меня резкостью. Но единственное, что она этим добилась -
пробудила во мне задор и охотничий инстинкт, помимо моей воли вспыхивавшие
во мне всякий раз, когда я видел хорошенькую молодую женщину.
- И что вы ответили первым четырем? - спросил я, не смутившись.