"Ю.В.Емельянов. Сталин: на вершине власти ("Досье без ретуши" #2) " - читать интересную книгу автора

эти явно заниженные данные подвергались сомнению в сообщении первого
секретаря ЦК КП(б) Украины С.В. Косиора И.В. Сталину от 15 марта, в котором
он утверждал, что "по Украине охвачено голодом 103 района". Правда,
начальник Киевского облотдела ГПУ оспаривал заниженные данные о голоде на
Украине. Однако он не сообщал точных или даже приблизительных сведений, а
ограничился туманным замечанием: "Приведенные цифры значительно уменьшены,
поскольку райаппараты ГПУ учета количества голодающих и опухших не ведут, а
настоящее количество умерших нередко неизвестно и сельсоветам".
Создается впечатление, что большинство государственных служащих,
знавших о голоде, предпочитало молчать или скрывать правду. Часто ссылаются
на то, что, мол, за подобные выступления люди могли пострадать. Известно,
что в 1932-1933 годы репрессиям подвергались лишь те коммунисты, которые
оказывались членами подпольной организации, и аресты по политическим мотивам
среди коммунистов были исключительным явлением. Когда секретарь Харьковского
губкома Терехов рассказал на пленуме ЦК о бедственном положении крестьян,
Сталин саркастически ответил, что товарищу Терехову следовало бы писать
сказки для детей. Это свидетельствует о том, что обличителям тяжелого
положения в деревне


32

грозили не аресты, пытки и расстрелы, а лишь упреки в непонимании или злые
насмешки. Правда, впоследствии их могли обвинить в уступках классовому
врагу, но это было чревато лишь утратой высокого положения. Скорее всего
многие руководители, государственные и партийные служащие на различных
уровнях прежде всего думали о том, как скажутся на продвижении по службе их
инициативы по спасению крестьян от голода.
В то же время нет сомнения в том, что Шолохов мог быть обвинен в
"уступках классовому врагу". То, что он не побоялся таких обвинений,
вероятно, понравилось Сталину. Скорее всего он поверил писателю, признав
весомость его аргументов. Правда, могут сказать, что Сталин положительно
откликнулся на письмо Шолохова лишь потому, что рассчитывал обрести таким
образом политический капитал. Однако следует учесть, что эти письма не были
преданы огласке при жизни Сталина, а потому трудно предположить, что Сталин
поддержал писателя, стремясь выглядеть благодетелем народа. Хотя
популярность молодого писателя уже в ту пору была велика, вряд ли стоит
преувеличивать вес Шолохова в обществе. Угроза Шолохова описать во второй
книге "Поднятой целины" ужасы коллективизации вряд ли могла бы напугать
Сталина, который знал, что подобная книга не увидела бы свет в СССР. Не
исключено, что если бы в стране было больше людей, подобных Шолохову,
которые бы смело обращались к генеральному секретарю и приводили в защиту
голодающих и преследуемых крестьян убедительные факты, то Сталин бы
откликался на них. Так же ясно, что в период массового голода среди местного
руководства и городской интеллигенции не нашлось много людей, которые
подобно Шолохову рассказали бы Сталину о чудовищных методах хлебозаготовок и
их последствиях.
Не только руководство и подавляющая часть членов партии, но и городское
население, рабочие, служащие и интеллигенция не были готовы вступиться за
крестьян, страдавших от голода. Очевидно, что традиционно отстраненное