"Киррил Емельянов. Голубой снег, Красная шапочка с помпончиком, Бред и д." - читать интересную книгу автора

особой разницы между первым и вторым. Мандельштама ставил на
одну планку с "винтом".
Однако, одноклассников я всегда презирал (если это можно
назвать презрением!). С ними нельзя было говорить ни о наркотиках,
ни, тем более, о поэзии, ни о чем-либо другом. Исключение
составляли выпивка и бабы. Что касается выпивки, то по этому
вопросу я всегда был асом, так что считал излишним тратить свой
драгоценный опыт по этой части на обормотов, которых, по правде
говоря, начинало выворачивать после одного стакана. Что касается
баб, то здесь я всегда полагал, что говорить об этом публично и
хвастаться своими достижениями по этому поводу - скотство.
Так что сами видите, какие у меня сложились отношения с
коллективом...
А тут, понимаете ли, стоит этот самый Емельянов и совершенно
нагло, не обращая (буд-то бы!!!) внимания на окружающих, болтает с
десятиклассницей!
Hет, позвольте, это уже слишком!
И поэтому мои однокласснички не только бросали ехидные
усмешки в нашу сторону, но и беспокоились... Беспокойство ихнее
заключалось в достаточно оригинальной форме, начиная от "Кончай
совращать малолетних" до (дико извиняюсь!) "А ты сколько раз ее
имел?"
Эти и прочие гадости мне приходилось выслушивать регулярно.
Хоть мы и не обращали на это внимания, было достаточно неприятно.
Кто-то на моем месте пошел бы бить морды. Кому-то пришлось
бы прервать отношения друг с другом. Я же поступил по-другому
(кстати, не без помощи Смешной).
Дело в том что мы - гениальные психологи...

"Арбатская" горела своими истошными, заплеванными сверху до
низу фонарями. Почти все скамейки были заняты, народу было как на
ярмарке в воскресный день. Знакомых (как и ожидалось) я не
встретил.
- Hу что, - обратился я к Смешной, - подождем Ганзика?
- Да, подождем. Хоть мы и продинамили стрелку.
- Это - не динамо. Динамо - это когда часа три, не меньше. А
двадцать минут - ерунда! Дело не в этом.
- А в чем?
- А в том, что мне сейчас набьют морду.
- Мне надоело про это слушать!
- А мне...
Договорить я не успел.
- Который час? - обратился ко мне бритоголовый тип.
Так, подумал я. ачалось.
- Сейчас, - говорю, а сам вспоминаю о пользе газовых
баллончиков, - без пяти минут семь.
Скинов было двое. Оба, как и полагается, очень бритые, очень
сильные, очень наглые. Хотя, один из них был мне по плечо.
- Вы как к неграм относитесь? - спросил мелкий.
Я мог бы его послать. Мог бы послать их обоих: они мне ничего бы