"Густав Эмар. Арканзасские трапперы (вестерн)" - читать интересную книгу автора

поднимались при каждом легком дуновении ветра, так что трудно было дышать;
а под каждым стебельком сожженной травы трещали кузнечики, с нетерпением
ожидавшие благодатной ночной росы.
На расстоянии шести миль от города картина внезапно меняется. Посреди
раскаленных песков, вдруг появляется волшебный оазис - асиенда
дель-Милагро.
В то время она была одной из самых богатых во всей провинции и
принадлежала дону Рамону Гарильясу.
Сводчатый портик вел на просторный двор. Он запирался тяжелыми воротами,
под одной из сторон которых был устроен подземный ход. Напротив ворот
стоял двухэтажный дом с крышей из тростника и битой глины, направо и
налево от него находились хозяйственные постройки.
Верхний этаж главного здания был занят четырьмя комнатами. Окна были
защищены железными вызолоченными решетками и внутренними ставнями, а в
рамы были вставлены стекла - роскошь, которую позволяли себе в то время
очень немногие.
Нижний этаж состоял из трех комнат. В первой из них, очень большой, стояли
старинные кресла и диваны, покрытые тисненой кожей, огромный стол и
несколько бутак"Бутака - складное кресло". Потолок был украшен резьбой, а
по стенам висели в золоченых рамах старинные фамильные портреты в
натуральную величину.
Две двустворчатые двери вели в залу. Та часть ее, которая была напротив
входа, несколько возвышалась над остальным полом и была покрыта ковром. На
нем стояли низенькие, украшенные старинной резьбой табуретки, крытые
пунцовым бархатом, с подушками для ног, и маленький квадратный рабочий
столик, высотой не более восемнадцати дюймов. Эта часть комнаты
предназначалась для женщин, которые обыкновенно сидели по-турецки, поджав
ноги. По одной стенке залы стояли обитые пунцовым бархатом стулья, в
другой была дверь в спальню. На возвышении, в алькове, находилась
роскошная кровать с парчовым занавесом, украшенным золотым и серебряным
позументом и такой же бахромой. Простыни и наволочки были изготовлены из
самого тонкого полотна и обшиты широкими кружевами.
Позади дома находился другой двор, где помещались кухни и кораль, а дальше
- огромный, устроенный по английскому образцу сад, в котором росли
экзотические растения и деревья.
На асиенде справлялось что-то вроде праздника: в этот день обыкновенно
осматривали и забивали рогатый скот. Рабочие устроили загон в нескольких
шагах от ворот дома, пригнали туда быков и, отделив самых толстых и
жирных, выпускали их по одному из ограды.
У самого выхода из нее стоял вакеро, держа в руке что-то, похожее на
большой, острый, зазубренный серп и, как только животное показывалось из
ограды, необыкновенно ловко и быстро подрезал ему жилы над суставами
задних ног.
Если же ему случалось промахнуться, - что, впрочем, бывало очень редко, -
другой, конный вакеро, несся галопом за быком и, набросив ему на рога
лассо, удерживал его на месте до тех пор, пока ему не подрезали жилы.
Прислонившись к портику асиенды, стоял с сигареткой в руке человек лет
сорока, одетый в богатый костюм землевладельца. Легкая шляпа из панамской
соломки, защищавшая его лицо от лучей заходящего солнца, стоила не менее
пятисот пиастров. Он был высок, хорошо сложен и очень строен. По выражению