"Иар Эльтеррус. Отзвуки серебряного ветра (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

человеку.
- Да вот, Виктор Петрович, философствую напоследок, - с иронией ответил
он. - Пытаюсь хоть себе самому объяснить что-нибудь в том, что с нами всеми
случилось. И знаете, ничего не получается. Не понимаю. Ничего не понимаю.
- Если вы думаете, что кто другой понимает, то ошибаетесь...
Подполковник присел рядом и опустил голову. Николай знал его уже два
года и до сих пор пытался понять что забыл ученый-астроном в армии. Впрочем,
война ведь не обычная. Гражданская, чтоб ей... Тут в стороне остаться не
получится, видал он тех, кто пытался. Стреляли их и белые, и красные. Мысли
снова вернулись к подполковнику Куневичу. А ведь хороший офицер из книжного
червя получился, черт возьми, опытный, толковый, его уважали в полку все.
Никогда и никому не отказывал в помощи, солдат держал в строгости, воевал
грамотно и пуле не кланялся. Они познакомились во время кошмарного Ледового
похода, подружились и с тех пор фронтовая судьба так и не разлучила их. Даже
в Сибирь, к Колчаку, попали каким-то чудом вместе. Воевали как могли,
ранения давно никто не считал, не до того было. Когда стало ясно, что все,
война проиграна, у друзей появились, конечно, мысли об эмиграции, да куда
там - те, кто находились поближе к монгольской границе, еще могли каким-то
чудом прорваться, но добраться до границы из-под самого Иркутска? Увы.
Нереально. Сдаваться красным живыми никто не собирался, и вместе с группой
корниловцев, которым нечего было ожидать пощады от большевиков, друзья ушли
в леса и пробирались сами не зная куда. Только старательно избегали
деревень, где чаще всего уже квартировали красные. Надежда все-таки умирает
последней и офицеры упорно шли к границе. Но не повезло - напоролись на
большой отряд балтийских матросов, непонятно что делающих посреди сибирской
тайги. А эти воевать умели хорошо, особенно со смертельно уставшими,
замерзшими людьми, у которых почти не осталось патронов... Кого постреляли
на месте, а вот их с Виктором и троих оставшихся в живых корниловцев
зачем-то привезли в Иркутск. Господам большевичкам восхотелось устроить
публичный революционный трибунал над "палачами трудового народа"... Вспомнив
эту пародию на цивилизованный суд, Николай гадливо поморщился. Естественно,
приговор был ясен заранее. Расстрел. Причем, с какой-то стати публичный.
Чего хотели этим добиться красные, штабс-капитан так и не понял, жаргон
"победившего пролетариата" был малопонятен и переполнен трескучей
демагогией. В конце концов, он и пытаться перестал. Все равно ничего умного
сказать на этом суде не могли.
Почему-то их не расстреляли сразу после суда, ожидали прибытия
какого-то высокопоставленного комиссара. Зачем? Ведь тысячи и тысячи пленных
поставили к стенке без каких-либо церемоний. Но пожить лишние пару дней
обреченные были не прочь. Надежда на чудо не оставляла каждого, человек ведь
не может примириться с собственной смертью и до последнего надеется... Даже
когда всходит на эшафот, надеется. Сначала они сидели впятером с теми же
тремя оставшимися в живых корниловцами - штабс-капитаном Никитой
Александровичем Ненашевым и двумя поручиками, Александром Оринским и Олегом
Малером. А через пару дней к ним в подвал бросили семнадцатилетнего
мальчишку-корнета. Кто только брал подобных мальчишек в армию? Впрочем,
после того, как Володя рассказал свою историю, все стало ясно. Большевики по
чьему-то доносу расстреляли его семью, и Владимир поклялся отомстить убийцам
со всем пылом юного сердца... Вот только повоевать так и не успел, армию
Колчака окончательно разгромили. Зато в руки большевиков попался и теперь