"Харлан Эллисон. Бегство к звездам" - читать интересную книгу автора

выродке, как об отбросах рода человеческого. И вы помогли мне в этом! -
добавил он с негодованием. - Вы только посмотрите на себя!
Таллант понял, что хотел сказать Паркхерст. Он, Бенно Таллант, и
правда подонок и трус, и он действительно ударится в бега. Он видел, словно
со стороны, свое тщедушное тело, трясущееся, как в лихорадке, и
обливающееся потом, видел почти осязаемое облако страха, окутавшее его
фигуру, видел свои расширенные, белые от ужаса глаза, ищущие выхода.
Таллант знал, что он трус. Ну и что? Он не хотел умирать!
- Таким образом, - подвел итог Паркхерст, - я ненавижу вас потому, что
я должен вас ненавидеть, мистер. И поскольку я ненавижу вас, вернее,
ненавижу себя, а не вас, я сделал свой выбор. А поскольку вы это вы, вы
будете бегать и прятаться от кибенов, пока мы не доберемся до радиостанции
и не предупредим Землю о нападении.
Паркхерст снова начал взбираться по трапу, и Таллант снова вцепился в
его руку.
Наркоман умолял о пощаде все последние семь часов, и даже в эту минуту
он не мог придумать ничего иного, кроме мольбы. Плодом всей его прежней
жизни, который он пожинал теперь, была полнейшая бесхребетность.
- Скажите хотя бы... Скажите хотя бы, есть ли какой-нибудь способ
обезвредить бомбу? Можно это сделать? Вы говорили им, что можно!
Ребячески-жадное выражение его лица заставило Паркхерста гадливо
поморщиться.
- Мужества у вас ни на грош, верно?
- Ответьте мне! Ответьте! - орал Таллант. В иллюминаторах белыми
пятнами замаячили лица.
- Не могу. Если я скажу, что бомбу обезвредить можно, вы помчитесь
прямиком к кибенам. А если вы будете считать, что она взорвется при первом
же прикосновении, вы спрячетесь от них подальше.
Люк начал закрываться. Паркхерст придержал его на миг и проговорил,
смягчившись:
- Я знаю, как вас зовут. Прощайте, Бенно Таллант. Хотел бы я сказать:
"Храни вас Бог".
Люк закрылся. Таллант услышал, как его задраили изнутри и как загудели
реакторы. Он рванул, не разбирая дороги, подальше от взлетной площадки,
надеясь укрыться в бункерах, находившихся неподалеку. В бункерах, под
которыми располагалась штаб-квартира Сопротивления.
Он стоял у окна, покрытого защитным фильтром, и смотрел, как тоненький
след корабля пропадает в темном небе.
Один. Последний человек на планете Дильда.
Он вспомнил, что говорил ему Паркхерст: "Я не питаю к вам ненависти.
Просто дело прежде всего. Оно должно быть сделано, и вы его сделаете. Но я
не питаю к вам ненависти".
И вот он остался один на планете, осаждаемой кибенами, которых ни разу
в глаза не видел, а в животе у него бомба глобальной разрушительной силы.

Когда корабль пропал из виду, когда последний белесый след растворился
на звездном ночном небосклоне, Таллант вышел в дверной проем бункера, глядя
на пустое поле. Они покинули его; все мольбы, все призывы к гуманности, все
усилия оказались тщетны. Он стоял, одинокий и потерянный, возле пустого
поля, и в сердце его была пустота.