"Михаил Елизаров. Сифилис " - читать интересную книгу автора

совсем неприметные усики, не нуждавшиеся даже в осветлении.
Теперь же прозрачные волосики на губе отчетливо погрубели и
потемнели.
В животе противно урчало и булькало, как в прорвавшей
канализации, в желудке ощущались чьи-то маленькие шажки.
Попытка соорудить на голове прическу окончилась слезами.
Сколько она ни расчесывалась, массажная щетка всякий раз
оказывалась полна волос: они лезли пучками, так что на висках
очень скоро обозначились проплешинки.
Прыщики вокруг лба подсохли, но совершенно не готовились к
смерти, а как-то затаились. Кожа на теле принципиально
изменилась по оттенку, и поры чудовищно разверзлись.
Лариса Васильевна еще не потеряла веру в нормальную
медицину и поэтому решила обратиться в районную поликлинику по
месту жительства. Только скрыв лицо платком, она отважилась
показаться на улицу.
Она терпеливо высидела очередь на флюорографию. Ветеранам и
старухам, казалось, не будет конца. Наконец и ее пригласили
зайти. Толстая докторша, даже не повернувшись к Ларисе
Васильевне, сказала, чтоб та разделась до пояса и зашла в
кабинку.
- Вдохните,- скомандовала докторша.
Лариса Васильевна набрала полную грудь воздуха и через
несколько секунд выдохнула жуткой тухлятиной. Задыхаясь от
собственного зловония, она выскочила из кабинки. Докторша,
присев за стол, уже что-то строчила в ее карточке. Как и все
покладистые пациенты, Лариса Васильевна с деланной бодростью
поинтересовалась:
- Ну, как там у меня дела?
- Совсем сгнила от сифилиса, матушка! - неожиданно мужским
голосом произнесла докторша, обернувшись к Ларисе Васильевне, а
потом зловеще расхохоталась.
Лариса Васильевна кинулась вон из поликлиники.

*

Недуг тем временем прогрессировал. К вечеру усилился рост
волос над верхней губой и на подбородке, волосы были седые и
жесткие, брови же и ресницы, наоборот, облысели.
Прежде чем спустить воду, Лариса Васильевна заглянула в
унитаз, и то, что она увидела, окончательно деморализовало ее -
в унитазе плавала матка, плавничками трепыхались обрывки
подгнивших тканей.
Ночью Лариса Васильевна часто вставала с постели, проверяла
замки, бродила из угла в угол, тоскливо повторяя:
- Горе, горе...

*

Молодой врач Николай Георгиевич Прущ делился скабрезным