"Евгений Елизаров. Природа начала. Слово о слове." - читать интересную книгу автора

состоянии поколебать пронесенную через десятилетия веру. Но удивительно ли
это? Ведь многие из них не допускали и мысли о том, что исходящее от
"самого" вождя, может быть чем-то недостойным. Даже если что-то в Его
действиях и могло выглядеть таковым, то только потому, что им было
недоступно то, о чем знал великий Вождь и Учитель. (Вспомним построения
средневековых теологов: Бог творит благо уже потому только, что он - Бог.
Иными словами, благо не оттого является благом, что в самом себе несет
какие-то особенные свойства, но по той непреложной причине, что его
источник - в Боге. Поэтому даже то, что смертными по их незнанию
воспринимается как зло, на деле противостоит ему, если его природа
восходит к Нему.)
Многое в соотношении морали и нравственности проясняется, если задаться
вопросом, для чего вообще они нужны?
На первый взгляд и нравственность и мораль предстают как специфические
формы регулирования совместного бытия. Но этого определения совершенно
недостаточно, ибо сразу же встает следующий вопрос: для чего нужно это
саморегулирование? Просто для обеспечения самовыживания общества (группы,
класса и т.д.)? Но и одним самовыживанием не обойтись. Так, одно из
классических положений марксизма гласит, что самосохранение пролетариата
прямо противоречит его интересам. Ведь подлинный интерес пролетариата
заключается в уничтожении самого себя как класса через уничтожение
противостоящей ему силы - класса эксплуататоров. (Кстати, не нужно путать
это абстрактно-теоретическое положение с вполне конкретным геноцидом.)
Если все это слишком сложно для понимания, можно призвать на помощь вполне
корректную и вместе с тем до предела упрощающую сказанное аналогию:
интерес "прокурорского" сословия точно так же заключается в уничтожении
самого себя через искоренение самого феномена правонарушения.
Уже из этих примеров видно, что назначение морали напрямую связано с
назначением самой социальной группы (класса, нации и т.д.), с ее конечными
целями. Не трудно показать, что в принципе любая норма производна от цели,
ибо в конечном счете представляет собой одно из частных средств ее
достижения. Не всегда, правда, эти цели вполне ясны, но - представляется -
что научный анализ в состоянии выявить их для социальной группы едва ли не
любого уровня.
Однако, как показывает история развития научной мысли, именно здесь - в
осознании целей, и скрывается основная трудность. Человеческая мысль
сумела подняться до осознания целей общественных классов, народов, - но
только в рамках отдельных и далеко не всеми разделяемых философский
учений. Иными словами, истины, незыблемые в той идеологической системе,
которая долгое время господствовала в нашей стране, были далеко не
бесспорны для тех, кто не разделял ее догматов. Поэтому чем выше уровень
социальной единицы, тем труднее ответ на вопрос о конечном ее назначении.
А впрочем, кто знает, в чем назначение индивида?..
Но если верно то, что именно конечная цель социальной группы объясняет
смысл исповедуемой ею морали, то смысл нравственности (весьма, впрочем,
огрубленно) понятой как некоторая всеобщая мораль, в свою очередь должен
замыкаться на цели бытия, но теперь уже всего человечества в целом. Но
отвечать на сакраментальный вопрос о назначении человека лично я не
возьмусь.
Таким образом, отличие морали от нравственности носит принципиальный,