"Ольга Елисеева. Сокол на запястье " - читать интересную книгу автора

Солнечный лучник играл и сам не верил, что ноты вернулись к нему, а
пальцы на дырочках флейты больше не кажутся деревянными. Мелодия Года
заставляла плакать и смеяться, но, видимо, была слишком громкой. Потому что
на ее звуки из святилища вышла сонная Пифия - жрица священного Змея,
жившего под камнями.
-- Уходи отсюда, несчастный. - сказала женщина. - Ты разбудишь Пифона
и он съест тебя.
Но Аполлон, увлеченный своей новой мелодией, не обратил на жрицу
никакого внимания.
-- Убирайся, -- сказал он, -- и вымойся для начала. Ты воняешь мышами
и змеиным пометом.
-- Чем же мне еще пахнуть, - удивилась Пифия, - Если я кормлю
священного Змея и живу в его доме? - она тряхнула нечесаными черными
волосами, подвязанными старой змеиной шкурой, и скрылась в святилище.
Тем временем Пифон, первопричина многих бедствий, рожденный Великой
Матерью в день гнева от удара ладонью о землю, мирно дремал под камнями. Он
поел мышей, напился молока и, свернувшись в клубок, грезил сны, о которых
мог поведать Пифии прихотливыми изгибами своего тела.
Песня Аполлона вплелась в его сон и некоторое время сопровождала Змея
в странствиях по темным полям иного мира. Там он глотал розовых зайцев,
преследовал косуль с золотыми рогами, встречал прекрасных девушек, которые
раскаивались, что не стали при жизни жрицами. А мелодия все вела и вела
Пифона по избитым дорогам подземного царства, пока вдруг не вывела на
поверхность, и Змей не открыл глаза.
Поняв, что музыка наяву и льется из открытого входа в святилище,
Пифон потянул свое громадное, толстое, как корабельный канат, тело к
расщелине в камнях. Переливаясь, подобно воде, со ступени на ступень, Змей
оказался в лавровом саду, окружавшем храм Пупа. Зелень еще не пожухла, и
кожистые листья священного куста едва трепетали на холодном ветру, создавая
для мелодии необыкновенно нежный фон. Словно тысячи древесных духов
шептались между собой, одобряя песню ольхи, которую Феб выбрал для флейты.
Неяркие солнечные лучи еще грели, и Пифон, выползший на прогалину,
вскоре разомлел. Ему нравилась музыка, он свернулся клубком, положил голову
на хвост, смежил веки и из под них на кожистые щеки змея стала набегать
влага.
Лучник почувствовал присутствие Врага спиной. Он сидел на камне и
вдруг ощутил, что его позвоночный столб, ненадолго тоже ставший флейтой,
находится в поле зрения чьих-то гипнотизирующих глаз. Они сверлили ему
позвоночник.
Феб не любил змей. Его животными были волк и мышь, а мыши боятся
гадов. При виде громадной уродливой головы Пифона, склоненной и чуть
покачивавшейся из стороны в сторону, Аполлон испытал приступ ужаса,
перешедший в гнев. Какая-то скользкая тварь пялилась на него и явно
собиралась напасть, как только он закончит играть. Тут и волшебная мелодия
показалась лучнику не такой уж прекрасной, и выдувавшая ее флейта перестала
радовать руку своим гладким податливым телом.
Аполлон всего на миг оторвал губы от дырочки, и Змей тут же поднял
голову и открыл глаза.
-- Ах ты тварь! - рассердился гипербореец, сжал флейту в кулаке и,
прежде чем Змей успел прошипеть что-либо в ответ, нанес дудкой удар ему в