"Ольга Елисеева. У Крита деревянные стены " - читать интересную книгу автора

Он отдал его на гору мужскому союзу кентавров, ну тех, которые едят сырое
мясо, а из одежды признают только собственные волосы. Так что сын Пелея -
настоящий дикарь. - Одиссей вздохнул. - Болтают, его наставник Хирон кормил
мальчишку внутренностями львов и кабанов. Отсюда-де его невероятная мощь и
свирепость. Но я-то думаю, кентавры охотились, а тем, кто помладше, отдавали
требуху. Вот и вся загадка. Сейчас ему лет пятнадцать, и я ума не приложу,
как разговаривать с этим зверенышем.


10.

Их встречи стали частыми, и за столом, когда Эванс рассказывал Генриху
о находках, они с Софи поглядывали друг на друга, словно заговорщики. Все
эти костяные ножи, золотые накладки на щиты, обломки стульев и дырявые
медные котлы ничуть не интересовали женщину. Но мадам Шлиман сидела, склонив
голову, и терпеливо слушала, лишь бы еще хоть часок побыть в обществе
молодого археолога. Генриху даже казалось, что его жена начала
интересоваться раскопками. Дважды она давала очень дельные советы.
Один раз мужчины озадаченно вертели в руках толстый почерневший предмет
из бронзы. Формой он напоминал круглый щит с загнутым книзу краем и глубокой
выемкой-конусом в центре. Софи наморщила лоб, стрельнула глазами в сторону
камина, где слабо тлели грушевые поленья, и заявила:
- Это сковорода. Ее устанавливали прямо на угли, клали куски мяса, и
сок с них стекал в углубление. Его зачерпывали и снова поливали жаркое.
Шлиман послал за кухаркой, приказал отдраить находку и опытным путем
проверить предположение жены. Артур и Софи переглянулись. Оба слегка
брезговали есть со сковородки, две тысячи лет пролежавшей в земле. Ими
руководило не столько почтение к экспонату, сколько боязнь подцепить
какую-нибудь древнюю заразу. Но Шлиман во всем вел себя, как в спальне
Одиссея, где не преминул овладеть супругой на каменном подножии кровати. Ему
нужны были еда древних, их любовь и слава.
- Мужайтесь, - шепнул женщине Эванс. - Хорошо еще, что мы не в Египте,
и ваш муж не рвется умастить себя благовониями фараонов.
В другой раз прямо на раскопе мужчины заспорили о назначении
керамической посудины, напоминавшей ванну. Генрих немедленно окрестил
комнату, где ее нашли, купальней царицы.
- Дорогая, а ну-ка присядь, - он любезно подал жене руку. Софи еле
втиснулась в узкую и неудобную "ванну", где можно было поместиться, только
подтянув ноги к подбородку.
- Тогда люди были мельче, - заявил миллионер. Но Эванс скептически
пожал плечами.
- Ваша супруга хрупкого сложения, а ванна ей все равно мала. Дно этой
терракотовой бадьи перфорированно. Дырки не позволили бы налить воду.
Софи с сомнением провела пальцем по сети углублений и просияла:
- Это цветочный горшок! Только очень большой. Кажется, вы говорили,
что критяне поклонялись цветам. Не правда ли, Генрих?
Шлиман надулся, как делал всякий раз, когда понимал, что не прав, и всю
дорогу к вилле молчал.
После этого Софи не приехала ни в среду, ни в четверг. Пятница - джема,
день отдыха для турок мусульман. В шаббат не работали евреи, но их было