"Победа восходящего солнца" - читать интересную книгу автора (Цурас Питер)

Джон Гилл. САМУРАИ НАСТУПАЮТ (Японские войска в Австралии)

Военные лидеры Великобритании и США собрались в Лондоне в апреле 1942 года, чтобы обсудить дальнейшую стратегию военных действий. В России Красной Армии удалось отбросить части вермахта от Москвы, однако это значительно ослабило ее силы. Настало временное затишье, однако никто не сомневался, что весной со стороны Германии последует новое массированное наступление. Такое же затишье наступило в Западной Африке после того, как Африканский танковый корпус генерала Эрвина Роммеля после серии удачных атак глубоко продвинулся вглубь территории Ливии, вернув значительную часть территории, отданной британцам годом раньше. Гораздо опаснее для Британии на тот момент были постоянные успехи Германии в битве за Атлантику, в особенности операция «Барабанный бой» немецкого подводного флота, в результате которой судоходство вдоль Восточного побережья США практически прекратилось .

В Азии картина была еще более безрадостной. Там после шока Перл-Харбора и потопления военных кораблей «Принц Уэльский» и «Рипалс» последовала непрерывная серия побед Японии. Захватнические акции японцев, казалось, не встречают никаких препятствий. Они нанесли унизительное поражение Сингапуру, сломили разрозненное сопротивление союзников на принадлежащих Нидерландам островах Ост-Индии, заняли Филиппины, выгнали англичан из Бирмы, поставили под угрозу последний транспортный коридор, связывавший Великобританию с Китаем, нанесли бомбовые удары по Австралии и захватили базы на северном побережье Новой Гвинеи. Даже когда генерал Джордж К. Маршалл летел в Англию во главе небольшой американской делегации, японские авианосцы неистово сновали по восточному Индийскому океану, обстреливали базы на Цейлоне, увеличили список потерь Королевского флота, включая авианосец «Гермес». Тем не менее совещание в Лондоне, с точки зрения Маршалла, прошло хорошо. Военная и промышленная мощь Америки постепенно возрастала, и он считал, что получил обещание Великобритании начать освобождение Европы в 1942 году. Британия, до сих пор принимавшая на себя основные удары стран оси Берлин — Рим — Токио, относилась к идее броска через Ла-Манш со всей осторожностью и скептицизмом, но тоже искала возможность начать наступление где-то в 1942 году. На прощание Черчилль сказал, что две нации идут в авангарде всего мира «в благородном союзе», а Маршалл отправился домой с надеждой на «усиление активности союзников» в том же году[86]. Ни британский премьер-министр, ни американский генерал еще не знали, что первые ноты крещендо в этой военной симфонии прозвучат со стороны их врагов на другом конце света.

Пока лидеры союзников строили планы в Лондоне, японские военные стратеги обсуждали новые акции своих сил. Еще до того как была завершена первая фаза завоеваний, на Генеральном совместном совещании армии и флота в начале марта 1942 года было решено, что Японии, вопреки предвоенным предположениям, придется продолжать наступательные операции. «Чтобы деморализовать Соединенные Штаты и заставить Британию покориться, будут приняты решительные меры по расширению захваченных территорий».

Хотя политика, утвержденная на мартовской совместной конференции, подразумевала «такие меры, как захват Индии и Австралии», реальные действия, которые было необходимо предпринять, обсуждались еще три недели[87]. Отказавшись от возможности реконструировать и наладить оборону существующих владений, Япония сформулировала для себя три наступательных стратегических возможности на начало 1942 года. Во-первых, японские силы могли начать наступление в центральной части Тихого океана и попытаться вынудить американский Тихоокеанский флот начать решающую морскую битву, напав на одну из важнейших тихоокеанских баз США, таких как атолл Мидуэй или Гавайи. Вторая возможность заключалась в наступлении в Индийском океане, в ходе которого можно было уничтожить британский Восточный флот, ослабить контроль Великобритании над Индией и, возможно, соединиться с Германией на Ближнем Востоке. В-третьих, можно было начать с Австралии и попутно пробиться через Соломоновы острова к Фиджи и Новой Каледонии, чтобы изолировать Австралию от Соединенных Штатов.

В марте, когда передислокация сил интенсифицировалась, капитан флота Садатоси Томиока самозабвенно и настойчиво отстаивал третий вариант. Томиока числился в отделе планирования Генерального штаба флота. Это был самолюбивый, но способный офицер, образцовый выпускник Военно-морского училища. Аргументируя свою точку зрения, он выделил несколько важных преимуществ, которые получит Япония, осуществив нападение на австралийский материк. В первую очередь успешное вторжение лишит союзников естественного плацдарма для контрнаступления на новые владения Японии в юго-западной части Тихого океана. К тому же Австралия была ареной, на которой союзники могли в полной мере проявить материально-техническое превосходство США, поэтому этот материк «будет слабым местом в обороне Японии, если не будет находиться под полным контролем Японии или не будет надежно отрезан от Соединенных Штатов». И наконец, Томиока и его начальство видели в захвате Австралии основную стадию своей кампании по «подрыву боевого духа союзников», что было чрезвычайно важно для культуры, ставящей во главу угла психологический фактор войны[88]. На совещании в начале апреля, когда генерал Маршалл летел в Лондон, в японском штабе спорили и погружались в созерцание. Главным противником Томиоки был армейский полковник Такусиро Хаттори, считавший, что нападение на Австралию лишь рассеет внимание Японии, традиционно сосредоточенное на одном континенте. Как-то вечером за чаем, в частной беседе с Томиокой, Хаттори пытался поколебать его уверенность. Взяв в руку чашку с чаем, он сказал: «Чай в этой чашке — это все наши силы». Потом он вылил чай на пол и сказал: «Видите, все будет именно так. Если ваш план одобрят, я отойду от дел»[89]. К несчастью для Хаттори, Томиока к тому времени уже заручился поддержкой Объединенного флота, начальник штаба которого хотел обеспечить продолжение «решительного наступления» императорских войск, чтобы Япония «не ждала удара от врага, сама будучи не в силах ударить»[90]. План флота получил дополнительную поддержку от генерал-лейтенанта Томоюки Ямасита, «тигра Малайи», чье мастерство и решительность привели несколькими неделями раньше к поражению Сингапура. Под их давлением Хаттори вынужден был, согласно собственному обещанию, отойти от дел, однако тут же получил назначение в штаб 38-й дивизии в Китае .

Томиока победил, и совещание завершилось 5 апреля 1942 года, и окончательным решением было начать наступление «на стратегические пункты в австралийском секторе настолько быстро, насколько позволит боевая обстановка»[91]. Однако ценой этой победы стало согласие Генерального штаба на сложнейший план нападения Объединенного флота на атолл Мидуэй, предложенный адмиралом Исороку Ямамото. Хотя штаб флота «решительно, иногда даже со слезами на глазах возражал против плана», Ямамото был непоколебим, и Японии пришлось одновременно проводить два широкомасштабных наступления, разделенных тысячами миль открытого океана[92].

План Японии по захвату Австралии включал две основные фазы. Первая, намеченная на начало мая, должна была подготовить путь для дальнейшего продвижения. В нее входил захват Порт-Морсби на южном побережье Новой Гвинеи (Операция МО) и оборудование базы для самолетов морского базирования на маленьком островке Тулаги около Гуадалканала в Соломоновых островах. Вторая фаза, под кодовым названием Операция АУ, заключалась собственно в захвате северной Австралии для облегчения последующего захвата авиабаз союзников, угрожающих японскому оплоту в Рабауле, и в дальнейшем продвижении на юг для того, чтобы бомбардировщики наземного базирования могли разбомбить основные австралийские порты на восточном побережье, оборвав связи с Соединенными Штатами. Японские стратеги пришли к выводу: не было необходимости в оккупации всей Австралии, что потребовало бы, по прогнозам Хаттори и других офицеров штаба, 10–12 дивизий и неимоверного количества кораблей. Вместо этого Ямасита и офицеры флота разработали план кампании, которая позволит Японии завладеть береговыми анклавами до самого Брисбена.[93] Из этих анклавов японская авиация могла спокойно достичь Сиднея, Канберры и Мельбурна, а возможно, даже Аделаиды, а также патрулировать акватории в южном и восточном направлениях.

Намечалось, что Операция АУ займет приблизительно один месяц после занятия Порт-Морсби. Поэтому она должна была совпасть по времени с наступлением Ямамото на Мидуэй, чтобы Объединенный флот отвлек внимание американского Тихоокеанского флота, таким образом обезопасив японские силы в Австралии от американских авианосцев. С авиабаз самолетов наземного и морского базирования на Соломоновых островах должна была осуществляться поддержка операции с флангов; эти же базы должны были стать основой для дальнейшего наступления на Фиджи и Новую Каледонию. Другие силы японского флота должны были угрожающе приближаться к Голландской Ост-Индии, чтобы держать в напряжении северо-западную Австралию, отвлекая таким образом внимание союзников. В качестве дополнения к плану Томиока предложил десантные атаки на Дарвин и, возможно, на Перт, «чтобы сильнее нажать на Австралию»[94]. Однако даже без того японцы были уверены, что Операция АУ лишит Австралию надежды на поддержку и сильно повредит боевому духу союзников.

Решение о захвате Австралии вызвало быстрое увеличение военного присутствия Японии на участке между Новой Британией и Новой Гвинеей. В Рабауле находился штаб только что сформированного 8-го флота, или Сил Внешних Южных Морей, под командованием вице-адмирала Гуниши Микава, «мудрого, учтивого и многоопытного моряка»[95]. Опытный Микава командовал кораблями 8-го флота и крупным контингентом морской гвардии и морской пехоты, а морская авиация находилась под началом вице-адмирала Насизо Цукахара, командующего 11-м Воздушным флотом. Императорская армия, изначально представленная здесь Отрядом Южных Морей, подразделением размером с бригаду под командованием генерал-майора Томитаро Хории, теперь пополнилась четырьмя пехотными дивизиями (5-й, 6-й, 17-й и 51-й), двумя отдельными бригадами (21-й и 65-й) и одной из трех японских недавно созданных танковых дивизий (2-й). Генералу Ямасита, как автору основного плана, было поручено командовать этой огромной силой в качестве командующего новой 17-й армией[96]. В дальнейшем ему пообещали предоставить, по крайней мере временно, еще две дивизии, если представится возможность для легкого захвата территорий.

23 апреля 1942 года Микава составил директиву для Операции МО, приказ № 13 по Силам Внешних Южных Морей. Менее чем через две недели из Рабаула под личным командованием Микавы вышла крупная военно-морская тактическая группа. На борту кораблей находился Отряд Южных Морей, 3-я специальная морская десантная группа «Курэ» (СМДГ) и другие наземные войска, которые должны были участвовать в штурме и захвате Порт-Морсби. Другие части 3-й СМДГ отправились к Тулаги, а авианосцы «Секаку» и «Дзуйкаку» из 5-й дивизии авианосцев под командованием вице-адмирала Тамеичи Хара должны были осуществлять прикрытие операции[97]. Микава излучал спокойную уверенность, и солдаты «были в приподнятом настроении, когда начали выполнять свое величественное и почетное предназначение»[98].

Пока японцы собирали свои силы, союзники изо всех сил старались перехватить инициативу. Маршалл был против отвлечения от подготовки наступления в Европе, но генерал Дуглас Макартур, оставшийся в Австралии после бегства с Филиппин, и адмирал Эрнест Дж. Кинг, главнокомандующий американским флотом, настаивали на военных действиях в Тихом океане.

Макартур командовал недавно созданным Северо-Западным Тихоокеанским сектором (СЗТС) и не мог не подчеркивать важность обороны Австралии, но и Кинг понимал важность австралийского материка в качестве базы союзников для будущих операций и отмечал, что транспортный коридор был «едва ли менее важен», чем связь между Гавайями и Калифорнией. Благодаря настояниям Кинга и данным разведки о том, что «направление наступления неприятеля в юго-западной части Тихого океана становится все яснее», два американских авианосца, «Йорктаун» и «Лексингтон», стояли наготове в Коралловом море, ожидая, пока тактическая группа Микавы выйдет из-за восточной оконечности Новой Гвинеи[99].

К несчастью для союзников, битва в Коралловом море оказалась лишь еще одним звеном в цепочке неудач, хотя и не такой гибельной, как некоторые из предыдущих боев. Началась битва довольно удачно для союзников. Американская штурмовая авиация обнаружила часть сил Микавы поздним утром 7 мая и потопила легкий авианосец «Сёхо», ликующе сообщив: «Один авианосец готов!» Однако, увлекшись злополучным «Сёхо», американцы забыли уничтожить беззащитные транспорты, и Микава быстро нанес ответный удар, собрав свой рассеянный по океану флот под прикрытием архипелага Луизиады. «Сёхо» еще не успел потонуть, а самолеты с авианосцев 5-й дивизии уже обнаружили и нанесли повреждения американскому танкеру «Неошо», а его эскорт, эсминец «Симе», отправили ко дну. В тот же день японские тактические бомбардировщики G3M «Нелл» и G4M «Бетти» из Рабаула обнаружили Оперативную группу 44, небольшое американо-австралийское подразделение, которое двигалось к югу от пролива Жомар, чтобы атаковать японский флот в Порт-Морсби. Благодаря умелому маневрированию и удаче оперативной группе удалось уйти от столкновения без единой царапины. Ночью американским и австралийским морякам повезло меньше — крейсеры и эсминцы Микавы предприняли неожиданную атаку на корабли союзников. В суматохе японцы потопили единственный в Оперативной группе 44 легкий крейсер и два эсминца. Из трех оставшихся кораблей оба тяжелых крейсера (один американский и один австралийский) получили серьезные повреждения. Им по счастливой случайности удалось ускользнуть незамеченными в южном направлении и вернуться обратно в Австралию. Микава потерял только один эсминец.

В то время как корабли союзников ковыляли прочь от пролива Жомар, а Микава собирал свое разбредшееся стадо транспортов, две основные группы авианосцев обнаружили друг друга. 8 мая между ними произошла серия крупных столкновений. После атаки американских судов «Сёкаку» получил незначительные повреждения и вместе со своим близнецом «Дзуйкаку» исчез под шквалом выстрелов. Из-за сильного дыма на борту «Сёкаку», плохой видимости и отсутствия централизованного командования американские пилоты переоценили свои достижения. Однако, к их большому разочарованию, из перехваченных радиограмм стало известно, что «Дзуйкаку» не получил повреждений, а команде «Сёкаку» удалось быстро погасить огонь и вернуть корабль в строй. Тем временем японская авиация нанесла сокрушительный удар по американским авианосцам. Американцы пытались сквозь дождь отыскать цели, а японские пикирующие и торпедоносные бомбардировщики атаковали после того, как небо прояснилось, нанеся мощный удар по «Лексингтону» и задев «Йорктаун». «Йорктаун» был еще в состоянии принимать самолеты, поэтому на него переправилась авиация с «Лексингтона», а команда последнего изо всех сил боролась за любимый корабль. Несмотря на самоотверженные действия команды, состояние «Лексингтона» не внушало никаких надежд, и корабль пришлось в тот вечер затопить, а «Йорктаун» поспешил в Перл-Харбор.

После ухода авианосцев и уничтожения Оперативной группы 44 путь к Порт-Морсби был открыт, и Микава ушел через тот же пролив 9 мая, всего на два дня не укладываясь в намеченный график. Американские бомбардировщики из Таунсвилля попытались воспрепятствовать продвижению японцев, но не достигли особых результатов, потеряв два В-17 в бою с истребителями с «Дзуйкаку». Несколько остававшихся в Порт-Морсби истребителей и пикирующих бомбардировщиков были сбиты японцами после ожесточенной битвы в небе над Новой Гвинеей. Имея местное превосходство в воздухе, ветераны из Отряда Южных Морей и 3-й СМДГ 12 мая высадились в Порт-Морсби и быстро побороли сопротивление деморализованной и плохо обученной австралийской 30-й бригады. Хотя некоторым австралийцам удалось скрыться под покровом джунглей, более 3000 попали в плен, и к середине мая из Порт-Морсби уже совершали вылеты первые японские самолеты. Плацдарм для Операции АУ был подготовлен.

Двойное поражение в Коралловом море и у Порт-Морсби пагубно сказалось на боевом духе союзников, в особенности когда стало ясно, что ни один из японских авианосцев не получил серьезных повреждений. «Сёхо» был недостаточной компенсацией за потерю «Лексингтона»- и повреждения «Йорктауна». Как заявил своим согражданам австралийский премьер-министр Джон Кертин, «это — самые тяжелые для нас времена»[100].

В середине мая американским авианосцам «Хорнет» и «Энтерпрайз» удалось прогнать от австралийского побережья два японских авианосца благодаря симуляции налета на острова Оушн и Науру к востоку от Соломоновых островов, но союзникам стало ясно, что Япония готовит крупную операцию в центральной части Тихого океана, и оба авианосца были срочно отозваны на Гавайи. Пока «Хорнет» и «Энтерпрайз» спешили на север, разведка американского Тихоокеанского флота подготовила прогноз, в котором учитывалась возможность одновременного удара японцев по Алеутским островам, Австралии и району Гавайев и атолла Мидуэй[101]. Это совпадало с расчетами Макартура: -»Наличие у противника крупных сил дает ему возможность осуществить крупномасштабное наступление с самыми опасными для нас последствиями... Если не атаковать Японию в другом месте, мы, без сомнения, можем ожидать нападения на Австралию»[102]. За неимением достаточного количества ресурсов для противостояния всем трем ударам силам Тихоокеанского флота пришлось сосредоточиться на центрально-тихоокеанском секторе, предоставив Макартуру и австралийцам выходить из положения своими силами.

У союзников ситуация была не особенно обнадеживающей. Хотя в Австралии на тот момент формировалась крупная армия, в мае 1942 года из имеющейся 31 бригады готово к бою было меньше половины, и только четыре из них имели какой-то опыт боевых действий (5 других бригад все еще были за пределами Австралии, а три, включая 30-ю, уже были уничтожены). Австралийское народное ополчение, Добровольческий Оборонный корпус, состоял из 500 человек и оказывал неоценимую помощь, однако его бойцы были слишком стары для продолжительной активной службы; к тому же боеприпасов едва хватало для регулярных частей и ополчения, а об этих «тыловых» войсках даже и речь не шла. Были и положительные моменты. В Австралию прибыла американская 41-я пехотная дивизия, 32-я дивизия была уже на подходе, а в четыре австралийские бронетанковые бригады прибыли американские танки. Соединения армии и морской пехоты США также стояли на страже близлежащих островов, с которых осуществлялось патрулирование транспортного коридора в Соединенные Штаты. Однако, за исключением отдельных частей 1-й дивизии морской пехоты, все эти подразделения были новыми и не имели опыта боевых действий.

Положение авиации беспокоило не меньше, а ситуация с флотом была и вовсе мрачной. Бои за Ост-Индию и за Порт-Морсби значительно истощили силы авиации союзников, и многие эскадры располагали лишь половиной необходимого количества самолетов. С кадровым составом также были проблемы. Большинство австралийских летчиков были неопытны, а американские летчики представляли собой либо «зеленых» новичков, только что прибывших из Штатов, либо усталых деморализованных ветеранов, измученных многочисленными поражениями в Ост-Индии. Проблема обострялась тем, что истребители союзников (Р-39, P-400, Р-40 и австралийские «Уиррей») значительно уступали по своим тактико-техническим характеристикам японским А6М «Зеро» и Ki-43 «Оскар». Вследствие поражений в Яванском и Коралловом морях у американского и австралийского ВМФ не было ни авианосцев, ни линейных кораблей, ни тяжелых крейсеров, чтобы противостоять японцам. Пока не подоспела дополнительная помощь из США, роль горстки оставшихся легких крейсеров и эсминцев могла заключаться лишь во вспомогательных операциях в пределах радиуса действия авиации наземного базирования. Самое большее, на что могло надеяться командование союзнического флота, — на успешные операции старых американских подлодок модели S.

В то время, когда корабли Объединенного флота под командованием адмирала Ямамото рассекали воды центральной части Тихого океана, спеша навстречу Тихоокеанскому флоту у атолла Мидуэй, армада Микавы отчалила от пристани Рабаула и вошла в Коралловое море, неся на борту силы вторжения Ямаситы к австралийскому континенту.

Исправно работающая разведка доложила союзникам о приближающемся вторжении, однако когда японские транспорты уже подошли к побережью, намеченные противником точки высадки еще не были известны. Кроме этого недочета разведслужб, были и другие проблемы. Во-первых, американские и австралийские дешифровщики в общих чертах предугадали Операцию АУ, но в отличие от операции на Мидуэе офицеры разведки союзников не знали о порядке проведения операции. Во-вторых, имеющиеся у союзников возможности расшифровки кодов японской армии были ограничены. Поэтому разведке не всегда удавалось раскрыть важные детали основных операций Императорской армии. И наконец, небольшая группа аналитиков разведслужбы США сосредоточилась на Ямамото, как на первостепенной угрозе, и не могла тратить столько же времени и энергии на Операцию АУ. Хотя австралийская разведка тоже работала над изучением планов Японии, на выяснение истины не хватало ни специалистов, ни времени.

Из-за этих серьезных пробелов в разведданных стратеги союзников должны были обеспечить безопасность всего побережья Австралии. Согласно плану, подготовленному австралийским генералом Т. А. Блейми, командующим наземными силами союзников, большая часть сухопутных войск уже была собрана на стратегически важном юго-восточном направлении, от Брисбена до Мельбурна, и в конце мая были подкреплены 2-й дивизией из западной Австралии. Тем не менее командование союзников считало, что в случае серьезного вторжения можно будет попытаться удержать лишь Таунсвилль и Рокхэмптон, к северу от Брисбена, а огромные пространства между ними придется вскоре отдать врагу. Поэтому в этих двух городах разместили 5-ю австралийскую и 41-ю американскую дивизии соответственно, причем первая была подкреплена 14-й бригадой, незадолго до этого посланной в Кернс. Большая часть боевой авиации также была сконцентрирована у Таунсвилля. Подразделения меньшего размера были размещены в прочих стратегически важных точках: Силы Северных Территорий (вскоре ставшие 12-й дивизией) — в Дарвине, 4-я дивизия — под Пертом, а 12-я бригада — на Тасмании[103] .

Австралийское правительство также приняло меры безопасности — эвакуировало всех гражданских лиц, материально-техническое обеспечение и потенциальные технические ресурсы, имевшиеся к северу от Таунсвилля. Хотя многие эвакуируемые не одобряли этот переезд, благодаря этому предусмотрительному и противоречивому шагу японские захватчики лишились техники и продовольствия, которые они рассчитывали использовать для поддержки наступления.

5-я дивизия под командованием генерал-майора Э. Дж. Милфорда, защищавшая Таунсвилль, первая столкнулась с захватчиками. Согласно плану Ямаситы, его собственная 5-я дивизия должна была высадиться к северу от Таунсвилля, а 6-я — к югу, чтобы исключить подход подкрепления по прибрежному шоссе. Солдатам 5-й дивизии, воевавшим под началом Ямаситы во время кампании на Малайском архипелаге, была предоставлена честь собственно оккупации города. Одновременно они продвигались в глубь материка в сторону скопления аэродромов союзников в Чартерз-Тауэрс, в восьмидесяти милях к юго-западу по шоссе. В то же время 17-я дивизия должна была атаковать порт Кернс, вытеснить австралийский гарнизон (ошибочно считалось, что там стоит батальон) и начать постройку аэродрома. В качестве последней меры безопасности 3-я СМДГ «Курэ» должна была занять два аэродрома союзников на северной оконечности негостеприимного полуострова Кейп-Йорк. В обычной японской манере, план был сложным и смелым до безрассудства и основывался на том, что за счет проверенного мастерства и жестокости Императорские вооруженные силы ошеломят и победят защитников.

Было спланировано, что начало операции должно совпасть с атакой на Мидуэй; поэтому Ямасита начал свой штурм австралийского побережья 4 июня 1942 года. Все три дивизии быстро заняли береговые плацдармы, но потери оказались тяжелее, чем ожидалось, и австралийские ополченцы, как предсказывали некоторые офицеры в японском штабе, продемонстрировали неожиданное упорство в защите родной земли, даже когда враг значительно превосходил их числом. Многие из намеченных на первый день целей не были достигнуты, к великому раздражению Ямаситы, и возникли проблемы с разгрузкой боеприпасов под постоянным обстрелом союзнической авиации. У Императорского флота тоже возникли трудности. Один эсминец и один транспорт были потоплены, один крейсер был поврежден, и превосходство союзников в воздухе не давало соединиться морской и наземной авиации. Более того, на севере произошла катастрофа, когда древняя американская субмарина S-38 запустила две торпеды в один из транспортов, везший 3-ю СМДГ «Курэ». Все это привело к потерям в живой силе и технике, которые ослабили десант, и поэтому пришлось временно отказаться от атак на аэродромы на Кейп-Йорк. Ямаситу также весьма расстраивали проблемы со снабжением и транспортировкой. Он рассчитывал на захват топлива, продовольствия, автомобилей и прибрежных судов, что ускорило бы ход операции, но благодаря предвидению австралийцев и стараниям Добровольческого Оборонного корпуса большая часть всего этого была либо увезена, либо уничтожена, и японцам пришлось надеяться только на то, что они привезли с собой. Несмотря на эти неудачи, два японских авианосца были целы и невредимы, а 17-я армия до заката уже прочно обосновалась на берегу, и командование обеих противоборствующих армий узнало новости о битве за Мидуэй.

Катастрофа в центральной части Тихого океана практически сразу же отразилась на ходе Операции АУ, так как «Сёкаку» и «Дзуйкаку» тут же вернулись в Рабаул, покинув зону действия союзнических бомбардировщиков наземного базирования. Однако операция по захвату Австралии уже шла полным ходом, и в Императорском Генеральном штабе понимали, что в создавшейся ситуации остается только продолжать начатое. Поэтому в течение последующих нескольких недель и в Кернсе, и в Таунсвилле продолжалась битва, оставившая после себя множество искореженных ржавых обломков техники, которыми усеяны сегодняшние пляжи. В Таунсвилле сражение шло наиболее ожесточенно, так как японской 5-й дивизии надо было вытеснять солдат австралийской 11-й бригады и стойких бойцов Добровольческого Оборонного корпуса почти из каждого дома. К концу месяца город был взят, однако основные японские пехотные подразделения все еще были более чем в 50 километрах от Чартерз-Тауэрс, а союзническая авиация препятствовала разгрузке в портах и функционированию аэродромов. В Кернсе 17-я дивизия довольно легко оттеснила назад австралийскую 14-ю бригаду, и два аэродрома были уже практически под контролем японцев, несмотря на постоянные визиты американских бомбардировщиков. К счастью, генерал-лейтенант Ясуси Сакаи, командующий 17-й дивизией, твердо решил выполнить свою особую миссию — захватить порт Кернс, и 14-я бригада избежала полного уничтожения. Продвижение было медленным и затруднялось транспортными проблемами, лишавшими его мобильности и боеприпасов, в особенности артиллерийских снарядов. Тем не менее у Ямасита был повод для радости: 19 июня 5-я СМДГ «Сасебо» заняла две авиабазы союзников на полуострове Кейп-Йорк. К тому же ему обещали подкрепление. Вдобавок к 20-й дивизии и 2-й танковой дивизии в Порт-Морсби и на новых аэродромах в Австралии должны были развернуться дополнительные элементы 6-й военно-воздушной дивизии. С такими ресурсами он мог быть уверен, что летные полосы Чартерз-Тауэрс скоро будут в его руках.

Союзники отреагировали на вторжение настолько быстро, насколько позволяли скудные силы и несовершенная транспортная система Австралии. Когда стала ясна степень целеустремленности японцев, Макартур заключил, что Императорский флот не сможет осуществить еще один такой крупномасштабный десант, особенно после Мидуэя. Поэтому он и Блейми отозвали австралийские подразделения с южного побережья и перевели американскую 32-ю дивизию из Аделаиды в Брисбен. Прошедшая огонь и воду австралийская 7-я дивизия прибыла первой и практически сразу же сыграла ключевую роль в разгроме наступления японцев на Чартерз-Тауэрс. Не дрогнув перед безудержными залпами танковых орудий, лишивших мужества измотанных солдат 5-й дивизии, ветераны спокойно расстреляли колонны вражеской бронетехники и беспощадно добивали отдельные танки, которым удавалось проскользнуть через их линию обороны. Остановив наступление японцев на Чартерз-Тауэрс, 7-я дивизия позволила Милфорду укрепить правый фланг, на котором Ямасита высадил небольшой десант, пытаясь пробиться по прибрежному шоссе.

После первого японского десанта и попыток развития успеха наступило затишье. Однако, пока две воздушные армии бились за контроль над воздушным пространством, а Ямасита дожидался боеприпасов и подкрепления, военная мощь союзников постепенно возрастала. К середине июля основная часть австралийской 2-й и американской 41-й дивизий были уже в зоне боевых действий, а первые поезда, везшие 1-ю австралийскую бронетанковую дивизию, уже мчались на север из Сиднея. Доставка этого подкрепления оказалась серьезным испытанием, так как из-за занятия японцами Таунсвилля союзники находились в зависимости от окружной удаленной от моря железнодорожной ветки, ведущей в Чартерз-Тауэрс. Если такое положение дел еще как-то спасало подразделения, расположенные в районе Таунсвилля, то войскам, стоящим у Кернса, приходилось полагаться лишь на неприемлемо длинный путь транспортировки по шоссе, открытому для ударов с воздуха.

Несмотря на логистические препятствия, свежие силы союзников подоспели вовремя и остановили вторую волну наступления японской армии. Ямасита, измученный отсутствием перемен в ситуации вокруг Таунсвилля, решил перебросить подкрепление к Кернсу, разбить 14-ю бригаду, а затем, совершив бросок в глубь материка, устремиться к Чартерз-Тауэрс с севера, по пути внеся сумятицу в ряды союзнических войск в районе Таунсвилля. Операция началась 16 июля. Только что прибывшие 51-я дивизия и 2-я танковая дивизия устремились к Маунт-Гарнет, а 17-я дивизия атаковала прибрежное шоссе, чтобы установить постоянную связь с силами в Таунсвилле. Поначалу японцы быстро наступали на значительно уступавшие им в числе 14-ю австралийскую бригаду и Добровольческий Оборонный корпус, однако сопротивление противника возросло, когда на фронте появились части австралийской 2-й дивизии. Благодаря постоянным сконцентрированным ударам союзников с воздуха, нехватке топлива для танков и неожиданному появлению американской 41-й дивизии силы Ямаситы прекратили наступление в начале августа, чуть не дойдя до Маунт-Гарнет. На побережье 17-я дивизия и высадившийся Отряд Южных Морей, встретив минимальное сопротивление, расчистили дорогу к Таунсвиллю; однако в результате японские войска вытянулись почти на 300 километров в узкую колонну между океаном и горами.

Когда мы, уютно устроившись в кресле, размышляем обо всех этих событиях, нам кажется абсолютно ясным, что на начало августа 1942 года пришелся пик японского наступления в юго-западной части Тихого океана. Однако тогда никто не испытывал уверенности в дальнейшей судьбе союзнических сил и заместитель премьер-министра Австралии Ф.М. Форд имел все основания сказать Макартуру, что его страна переживает «крупнейшую катастрофу из всех возможных». Ответ Макартура, с другой стороны, символизировал стойкость как войск Союзников, так и Коалиции в целом: «Хотя над нами сгустились тучи, я чувствую себя абсолютно уверенно»[104]. Его настроение разделяли люди, отправлявшиеся на фронт в Квинсленде. Один австралийский танкист из 1-й бронетанковой дивизия вспоминал, какую гордость и ответственность чувствовал он и все в его роте, когда люди приветствовали их танки, проезжавшие по небольшим городкам по пути на север. Всех развеселило заявление женщины средних лет, шедшей на занятие по боевой подготовке: «Надеюсь, что не увижу ни одного японского солдата, но если уж увижу, то ему не поздоровится»[105]. Мужчинам в последующие месяцы нужна была еще большая решимость.

Если отражение второй атаки Ямаситы в Австралии было первым успехом союзников в августе 1942 года, то вторым был захват Гуадалканала. Устав от невозможности перебросить в Тихий океан больше сил даже после нападения на Австралию и будучи уверен в том, что союзники должны как можно скорее переходить в наступление, адмирал Кинг успешно осуществил план захвата Гуадалканала и базы самолетов морского базирования на близлежащем Тулаги. Хотя впереди было девять месяцев изнурительных боев, высадка 1-й дивизии морской пехоты 7 августа была первым шагом к окружению японских захватчиков в Австралии и в конечном итоге подготовила почву для активизации сил союзников от Новой Гвинеи до Филиппин и дальше.

Пока американские морские пехотинцы и японская 18-я армия ожесточенно сражались за Гуадалканал, австралийская и американская армии подверглись реорганизации для перехода в наступление. Этот процесс вызвал серьезные разногласия между командованием двух союзных стран. Макартур сначала хотел, чтобы американские подразделения находились под началом американских командиров, однако тяжесть ситуации не способствовала согласию в рядах американских войск. К сильному раздражению эгоцентричного Макартура, без перемешивания американских и австралийских войск было не обойтись, хотя это и уменьшало его роль как командующего. Было решено присоединить к американскому 1-му корпусу под командованием американского генерал-лейтенанта Роберта Л. Эйхельбергера у Маунт-Гарнет одну американскую и две австралийские дивизии, а австралийский генерал-лейтенант С.У. Роуэлл был переведен в штаб австралийского 1-го корпуса в Чартерз-Тауэрс и принял командование войсками, противостоявшими японцам под Таунсвиллем. Оба корпуса якобы находились под командованием Блейми, как командующего сухопутными войсками союзников, однако Макартур зачастую вмешивался, отдавая приказания напрямую, вызывая беспокойство и без того раздраженных командиров и штабных офицеров. Несмотря на постоянные разногласия между американским и австралийским верховным генералитетом, все стремились к одной и той же цели. Как позже замечал Блейми, «с самого начала генерал Макартур и я решили, что необходимо как можно скорее начать наступление на японцев и продвинуться как можно дальше на север»[106].

Когда структура командования была приведена в некоторое подобие порядка, американский 1-й корпус 20 августа предпринял ограниченное наступление в направлении Рейвеншу, пока австралийский 1-й корпус отвлекал японцев в Таунсвилле. Наступление под предводительством американской 41-й дивизии поначалу было успешным, но быстро прекратилось, натолкнувшись на упорное сопротивление неприятеля; немалую роль здесь сыграла и неопытность молодых американских солдат. У австралийских милиционных батальонов 2-й и недавно организованной 11-й дивизий успех был немного большим, но за две недели боев союзники получили важные уроки тактики и лишились большинства иллюзий по поводу превосходства. Несмотря на довольно тяжелые потери, американские и австралийские войска после августа стали более мудрыми и стойкими в бою и представляли более серьезную угрозу для японцев.

Однако японцы в августе также добились успеха, когда большая колонна судов, уйдя от союзнических бомбардировщиков, прибыла в Кернс, привезя 20-ю дивизию и, что даже более важно, большие запасы топлива и боеприпасов. Располагая этими ресурсами, Ямасита начал планировать новое крупное наступление, оказавшееся последним.

Сентябрьская атака Ямаситы удивила союзников, которые были заняты планированием собственной наступательной операции. Пока австралийская 7-я дивизия разгромила отвлекающее наступление Отряда Южных Морей под командованием Хории к юго-западу от Таунсвилля, японская 17-я дивизия, найдя слабое место на правом фланге американского 1-го корпуса неподалеку от Кумбулумба, значительно углубилась в контролируемую союзниками территорию. Хуже того, 20-й дивизии и 2-й танковой дивизии удалось осуществить прорыв в центре 1-го американского корпуса, окружив несколько подразделений, смяв несколько других и сея ужас за своей спиной. Ямасите начало казаться, что его малайский триумф может повториться.

Однако радость его была недолгой. Клянча у Вашингтона дополнительные войска и технику, Макартур собрал резерв из, двух дивизий (II австралийский корпус), правда, не прошедших боевого крещения чтобы начать массированное наступление на Кернсском фронте. Во время начала японского наступления это крупное соединение еще продолжало проводить учения и накапливать боеприпасы, и командующий союзническими войсками ждал, пока спадет первый пыл вражеской атаки, чтобы нанести ответный удар. 13 сентября, после короткого, но интенсивного артобстрела и налетов на все японские авиабазы австралийская 1-я бронетанковая дивизия ударила по линии обороны 20-й дивизии к северу от дороги Рейвеншу — Маунт-Гарнет. Противотанковое вооружение 20-й дивизии совершенно устарело, и не было никаких шансов остановить прекрасно обученных австралийских танкистов, несмотря на бесстрашие японской пехоты. К концу дня передовая группа австралийских танков были уже далеко за японской линией обороны, оставив за собой множество небольших групп окруженных, но отчаянных и упорных японских солдат, которых уничтожила американская 41-я дивизия. Командующий 20-й дивизии, генерал-лейтенант Кане Ёсихара, едва не был убит, когда австралийские танки снесли его головной штаб, но ему удалось сбежать на командный пост 79-го пехотного полка и вызвать помощь по радио. Ответом на его мольбы была несогласованная атака 3-й танковой бригады 2-й танковой дивизии утром 14 сентября. Японцы были не готовы к танковым сражениям, и в тот день танковая бригада потеряла 70% техники, пытаясь противостоять австралийским танкам «Грант» и «Стюарт». Не имея достаточной поддержки пехоты, победоносные австралийцы вынуждены были в ту ночь вернуться назад почти на 10 километров, но их оглушительная победа внесла такую сумятицу в ряды японцев, что Ямасита отступил в страхе потерять все свои войска.

События 13–14 сентября внушили японцам естественное уважение к танкам союзников, но переломить ход войны австралийским танкам и американским солдатам не удалось. Как и повсюду в Тихом океане, из-за тактического мастерства и непоколебимого упорства японской пехоты каждый шаг давался с огромным трудом и стоил огромных потерь. Тем не менее когда 30 сентября Макартур приказал прекратить наступление, его войска отвоевали Рейвеншу и нанесли дивизиям Ямаситы урон, несопоставимый с собственными потерями. Наиболее разительно это было заметно по потерям в бронетехнике. Второе танковое сражение разыгралось 20 сентября, когда японская 2-я танковая дивизия попыталась компенсировать свою техническую неполноценность, прибегнув к ночной атаке. Одна японская колонна была обнаружена и уничтожена почти сразу же, потому что головная машина слишком рано открыла огонь, но вторая колонна повергла части 41-й дивизии и 1-й бронетанковой дивизии во временное замешательство. Однако превосходство японцев вскоре испарилось, и большинство подразделений союзников не покинули своих позиций, и на следующий день несколько окруженных частей 2-й танковой дивизии погибли под беспрестанным огнем союзников. В результате нескольких подобных столкновений к концу сражения от 2-й танковой дивизии ничего не осталось. Длительная операция американской 32-й дивизии, хотя и менее успешная и более дорого обошедшаяся союзникам, была остановлена японской 17-й дивизий, и улажены проблемы на правом фланге американского 1-го корпуса.

Сентябрь принес с собой не только первое успешное контрнаступление союзников; тогда впервые появилась призрачная надежда на то, что равновесие на всем театре военных действий начинает смещаться в пользу Коалиции. В первую очередь в Австралию прибыло значительное подкрепление. Хотя ситуация во флоте продолжала оставаться опасной, а в сражениях вокруг Гуадалканала была задействована большая часть боеспособных кораблей союзников, постоянные просьбы Макартура и Кертина привели к появлению огромного количества подкрепления в виде самолетов и живой силы. Значительное пополнение контингента сухопутных войск было невозможно также из-за стратегии «Германия в первую очередь» и стратегического кризиса в Северной Африке, однако Черчилль согласился отправить в Австралию британскую 2-ю дивизию, направленную до этого в Индию в обмен на то, что уже ставшая легендарной австралийская 9-я дивизия останется в Египте. Еще более значительным событием в глазах австралийцев было возвращение испытанной в боях 6-й дивизии и прибытие огромного количества нового оборудования для экипировки существующих австралийских подразделений.

Кроме материальных приобретений, австралийцы узнали, хотя и дорогой ценой, что покорители Maлайи, Явы, Бирмы и Папуа не были непобедимыми. Это была важная психологическая победа, по-своему такая же важная, как разгром 2-й танковой дивизии или нанесение сокрушительных ударов возмездия по силам японских бомбардировщиков. Армия и авиация союзников понемногу набирались боевого опыта, в то время как действия японцев, известных своей доблестью, теперь больше напоминали шаги отчаяния — это были пехотные атаки с недостаточной артиллерийской поддержкой, Силы 17-й армии никак нельзя было назвать иссякшими, однако ее боевое превосходство над американцами и австралийцами таяло на глазах.

Ямасита, чувствуя медленные перемены в ходе кампании, настойчиво требовал подкрепления. Из-за постоянной необходимости в транспортировке боеприпасов и подкрепления в район Гуадалканала прибытие его резервной 41-й дивизии откладывалось, поэтому в начале октября он приказал 17-й дивизии под командованием Сакаи атаковать уязвимый правый фланг американского 1-го корпуса. Однако на этот раз союзники выдержали удар, а японский 53-й полк, прорвавшийся в слабом месте линии обороны американцев, был окружен и уничтожен в течение нескольких следующих дней. И все же эта атака и серьезные транспортные проблемы заставили Макартура отложить новое наступление, и у японцев появилось время вызвать 41-ю дивизию из Рабаула.

К несчастью для Ямаситы, 41-й дивизии не суждено было достичь берегов Австралии. Хотя у ВВС союзников все так же не хватало машин и людей, со времен первого японского налета на Дарвин в феврале мастерство, опыт и количество пилотов возросли. Теперь, под командованием исключительно компетентного в вопросах воздушного боя американского генерал-майора Джорджа К. Кенни, они все чаще брали инициативу в свои руки и сделали вылеты японских самолетов из Кернса и Таунсвилля практически невозможными. Также союзники получили несколько партий новых В-25, и когда радиоразведка доложила о намерениях организовать колонну судов для доставки подкрепления 17-й армии, Кении тщательно подготовился к ее уничтожению. Для Ямаситы это было просто катастрофой. Пока три эскадрильи истребителей «Спитфайр» Королевских ВВС Великобритании отвлекали на себя внимание японских истребителей, американские и австралийские летчики под командованием Кенни обнаружили конвой 41-й дивизии с небольшим прикрытием с воздуха и потопили его. Была потеряна большая часть тяжелой техники; помимо этого, за два дня боя утонуло, было убито или ранено приблизительно 4000 человек. Катастрофа не только погубила 41-ю дивизию — она нанесла большой урон японской флотилии транспортных судов в то время, когда, ввиду одновременных кампаний в Гуадалканале и в Австралии, на логистической системе японского флота и на истощившихся ресурсах государства в целом лежала непомерная нагрузка. Хотя Ямасита и продолжал надеяться на подкрепление и на адекватную замену 41-й дивизии, эта Вторая битва в Коралловом море положила конец попыткам прислать какую-либо существенную помощь 17-й армии.

Когда разбросанные по океану остатки японской 41-й дивизии собрались в Порт-Морсби, ход битвы за Австралию окончательно изменился. Во-первых, несмотря на постоянные заявления Маршалла о том, что приоритет должен отдаваться военным действиям в Европе, к концу 1942 года военная мощь союзников в австралийском театре военных действий выросла до недостижимых размеров. Хотя проблемы со флотом оставались, сила и тактический профессионализм сухопутных войск продолжали увеличиваться. Более того, нарастающее австралийское движение Сопротивления связывало по рукам и ногам подразделения Ямаситы и срывало все планы по их укреплению. И все же самым важным было смещение равновесия в авиации. В то время, как ВВС Японии держались на неопытных пилотах за штурвалами устаревающих моделей типа «Нелл», «Бетти», «Салли», «Оскар» и других, силы авиации союзников росли как в плане общей численности, так и в плане классности пилотов. Также в эскадрильях Кенни появились гораздо более совершенные самолеты, такие, как бомбардировщики В-25, с успехом использованные при уничтожении транспортов 41-й дивизии, английские истребители «Спитфайр» и американские Р-38 «Лайтнинг» ( «Молния»), которые начали прибывать в ноябре. Все эти улучшения добавляли неприятностей армии Ямаситы. Потери значительно ослабили войска, однако гораздо более серьезной проблемой было общее осложнение ситуации со снабжением. Из-за серьезной нехватки боеприпасов, топлива и продовольствия огромная армия была физически истощена, в основном малоподвижна и неспособна к применению крупнокалиберной артиллерии, кроме исключительных обстоятельств.

Кроме тактических и технических преимуществ на данном театре военных действий, стратегическая ситуация в более широком масштабе также складывалась в пользу союзников. К январю 1943 года в Императорском Генеральном штабе поняли, что Гуадалканал возможно удержать только путем неимоверных усилий со стороны Японии, причем эти усилия не обязательно увенчаются успехом. Даже если бы Япония была в силах прислать на остров серьезное подкрепление, было очевидно, что эти силы, как и в случае Ямаситы, невозможно было бы поддерживать на уровне, требующемся для наступательных операций. Благодаря захвату союзниками Гуадалканала в феврале 1943 года и последующему наступлению на Соломоновы острова японские базы в Австралии были надежно охвачены с флангов, и для союзнической авиации стали еще более досягаемы коммуникации Ямаситы через Папуа и Коралловое море. Прибытие в начале 1944 года на Новую Британию и Соломоновы острова 1-й и 36-й японских дивизий на время задержало, но не могло остановить растущее давление со стороны Коалиции.

На другом берегу Кораллового моря союзники тоже наступали. Когда 14 сентября 1942 года американская 32-я и австралийская 2-я высадились на берег в районе Иннисфейла, командующие обеих дивизий в ознаменование этого события послали генералу Макартуру флягу с морской водой, на одной стороне которой был изображен американский флаг, а на другой — австралийский[107]. Их шутливый дар символизировал разделение 17-й армии Ямаситы на две изолированные части и предрек конец дерзкой акции японцев в Австралии. Впереди было еще много безотрадных месяцев боев, когда союзники медленно сомкнули кольцо огня вокруг уменьшавшейся на глазах армии Ямаситы, но на Рождество Макартур уже приказал штабу начать планирование операции по захвату Папуа и Новой Гвинеи, Хотя поначалу он хотел «сражаться за Австралию на территории Новой Гвинеи», нападение японцев на Австралию на самом деле значительно упростило будущие операции в Порт-Морсби и в других местах. В результате Операции АУ Япония была смертельно ослаблена; ее армия потеряла невероятное количество вооружения и более 100 000 человек. Поэтому в марте 1943 года Императорский Генеральный штаб разработал оборонную стратегию, нацеленную на нанесение тяжелых потерь союзникам и на создание условий для ответного удара. Однако после одновременных ударов союзников в Новой Гвинее, на Соломоновых островах и в центральной части Тихого океана эта стратегия постепенно сошла на нет и Макартур смог высокопарно, но оправданно заявить, что «тела воинов Объединенных Сил, защищавших нашу родную Австралию, вымостили путь, ведущий к разрушению Японской Империи». Маршалл, оценивая обстановку на всех фронтах, тоже мог быть доволен. Изучив стратегическую ситуацию в мае 1943 года, он смог с радостью отметить, что он «очень доволен, что Тунис стал нацистским Таунсвиллем»[108].

Умозрительные сценарии — бесценная лаборатория для исторического анализа, позволяющая нам понять то, что произошло на самом деле, изучая то, что могло бы произойти. В целом наши литературные опыты расходятся от реальности по двум путям. С одной стороны, мы можем изучить события, происшедшие в результате особых происшествий — например, случаев, когда небольшая перемена в удаче, опыте или упорстве одной из сторон могла бы изменить исход битвы. Такие эксперименты с историей могут потребовать небольшого изменения реальных событий, однако зачастую приводят к важным результатам. Представьте, какой катастрофой было бы для союзников, если бы самолеты с японских авианосцев 7 мая 1942 года атаковали «Йорктаун» и «Лексингтон», вместо того чтобы потопить несчастные «Симе» и «Неошо». С другой стороны, в ходе наших умозрительных исследований могли бы обнаружиться области, где для изменения событий потребовались бы более крупные, широкомасштабные изменения. Исследование приводит нас к стратегическому, институциональному и субъективному аспектам исторической ситуации. Политика призыва и обучения летного состава, проведенная Японией перед войной, — лишь один пример начала такого пути; решение Коалиции следовать стратегии «Германия прежде всего» — другой пример.

Данная глава уходит от реальности по обоим путям. На более низком уровне — на уровне происшествия — здесь представлен новый исход Битвы в Коралловом море. Здесь японцы более уверены в себе и понесли меньше потерь, чем на самом деле, и поэтому могут продолжать кампанию, заняв Порт-Морсби. Таким образом битва становится и тактическим, и стратегическим успехом Японии. В реальности Императорский флот, конечно же, одержал тактическую победу, потопив крупный авианосец «Лексингтон» и потеряв легкий авианосец «Сёхо», но союзники в то же время выиграли в стратегии, воспрепятствовав нападению с моря на Порт-Морсби и уменьшив потенциальную опасность для Австралии. Возможно, даже более важными были огромные потери среди самолетов с японских авианосцев и повреждения, нанесенные «Секаку». Благодаря этому сражению оба подразделения 5-го дивизиона авианосцев отсутствовали при Мидуэе, где в случае их участия Императорский флот располагал бы шестью крупными авианосцами против трех американских, и перевес был бы на стороне Ямамото.

На стратегическом уровне для возможности осуществления нашего сценария были произведены два значительных сдвига. Во-первых, Императорская армия делает стратегический бросок в юго-западную часть Тихого океана, чего в действительности не было. Японская армия, согласно указаниям командования направленная в Китай и Советский Союз, не имела никаких причин для развертывания боевых действий ни в Новой Гвинее, ни на Соломоновых островах, не говоря уже об Австралии. Для таких операций, по расчетам военных планировщиков, потребовалось 10–12 дивизий и невероятно высокий уровень материально-технического обеспечения. Надеясь, что вероятные успехи Германии летом 1942 года создадут возможности для нападения Японии на СССР, армейские планировщики постарались разместить в юго-западной части Тихого океана самый минимум войск (Отряд Южных Морей генерала Хории, бывший немногим больше укрепленного полка). Так как в Генеральном штабе преобладали представители армии, предложение Императорского флота о расширении тихоокеанских владений было отвергнуто[109]. Таким образом, представители верховного командования ВС США и Великобритании были абсолютно правы, оценив захват японцами австралийского материка как маловероятную перспективу. В самом деле, единственная реальная возможность успешного завоевания Японией Северной Австралии заключалась в том, чтобы, сохранив наступательный порыв былых побед, атаковать в феврале или марте 1942 года.

Второе «стратегическое» изменение было проделано в японском флоте. В данной главе допускается, что заинтересованность Генерального штаба флота в юго-западном секторе Тихого океана была настолько высока, что туда были направлены два крупных авианосца и множество других кораблей для участия в захвате Австралии. Если не принимать во внимание то, что такая операция с трудом уложилась бы в рамки возможностей японского ВМФ — если не превышала их, — то главным препятствием этому мог бы стать адмирал Ямамото и его Объединенный флот. Будучи поглощен командованием «решающей битвой» с Тихоокеанским флотом США, Ямамото не потерпел бы переброски драгоценных авианосцев к Австралии. Из-за его железной воли и огромного авторитета планы Генерального штаба ВМФ относительно юго-западного сектора были обречены. На решающем стратегическом совещании в апреле 1942 года он всех напугал, заявив, что уйдет в отставку, если его план военных действий в центральной части Тихого океана не будет принят. Генштаб ВМФ сдался, и Императорский Японский флот бесповоротно взял курс на Мидуэй[110].