"Две березы на холме" - читать интересную книгу автора (Т.Поликарпова)

Энгелъкина тайна

Лена сразу увидела, что у нас что-то произошло.

- Дрались, что ли? Что щеки красные? - спросила она брата.

- Да не-е… - вяло протянул Энгелька, из которого уже вышел весь боевой дух.

- Это из-за меня, - сказала я и остановилась, растерявшись: с чего бы начать рассказывать - с решения военрука о ремнях, с самого ли ремня, с Лешки ли? Да чего там думать! - Вон, - кивнула на разорванный ремешок на лавке. - Я разорвала.

- Да не она! Не она! - опять заорал Энгелька - видно, передохнул и опять набрался боевого духа. - Это Никонов к ней лезет! Он разорвал!

- А-а-а, братишечка-а! - протянула вдруг Лена ехиднейшим голоском. - Во-он в чем дело! - И захохотала обидно для нас, как бы объединяя всех нас троих - брата, меня и Лешку.

Я удивилась так, что не успела обидеться, а уже завопил боевой Энгелька:

- А! И ты, и ты! Замолчи лучше! Замолчи! - И он смешно замахал на сестру худыми руками, чем-то похожими на щенячьи нескладные лапы: кисти большие, разлапистые, а руки тоненькие, нежные.

Она его толкнула в грудь, он отлетел к порогу и, сев там, вдруг заплакал, уткнувшись головой в коленки.

- Только бы драться! А еще сестра… - приговаривал он, всхлипывая, как маленький. - Вот встану - как дам! Ленка-коленка!…

И на самом деле он свирепо вскочил и со свирепым лицом кинулся… к двери! Вон из избы! Лена растерялась, взглянула на меня, как может посмотреть виноватая маленькая девочка на строгую старшую сестру. Я и правда уже зло глядела: что за намеки, непонятные, но противные, она себе позволяет?! Что она Энгельку дразнит?!

И вдруг Лена прыснула от смеха, хотела сдержаться, но не смогла и вовсе расхохоталась, рассыпалась, залилась, упала черно-лаковой, туго стянутой косами головой на стол.

- Ой, не могу! Всех малышей распугала! Ой-е-ей! Все малыши перевлюблялись! Ты, Даша, просто ничего не понимаешь! Ну подожди, не сердись, я сейчас… - Она перевела дух, взглянула на меня и снова не могла сдержаться - прыснула, рассыпалась: - Ой! Дашка, у тебя лицо как в самоваре: то так… - Лена вытянула лицо, оттянув вниз подбородок и глупо вытаращив глаза, - то так… - И она надула щеки, глянув исподлобья.

- Ты бы, чем смеяться, объяснила… - хмуро сказала я. - А то Энгелька бесится, она хохочет, а я, как дурочка, ничего не понимаю.

- Да господи! Просто я знаю, что у нашего Энгельки Лешка Никонов какую-то девчонку отбил.

Я оторопела:

- Как отбил?

- Ну чего, не знаешь как? Она Энгельке нравится, а ей - Лешка. Вот и все.

- А ты откуда знаешь, кто Энгельке нравится?

- А я тебе не говорила - кто! - вдруг строго сказала Лена.

И я вспыхнула, поняв, что разговор наш постыдно некрасив. Так же некрасив, как Ленины насмешки над бедным младшим братом. Я бы так никогда над Толей нашим не посмеялась. Да и спросила-то я у Лены совсем не про то, о чем она думала, - не об имени! Меня удивило, что Лена знает все. Неужели ей Энгелька говорит про такое? Вот о чем спросила я, а Лена как повернула! Будто я сплетни собираю.

- Вот как ты… - сказала я горько, и слезы невольно выжались из глаз, хотя я их изо всех сил не пускала.

- Ой, да что ты! Да я-то что наделала! - наконец опомнилась Лена. - Сама не знаю, что болтаю! Ах вы, мои малыши… - Она хотела обнять меня, но я вздернула плечо, отстраняя ее и отворачиваясь. - Даша, ну поверь! - опустила она руки, но не отходила от меня. - Не хотела я вас обижать! Просто мне смешно стало над Энгелькой. Он же такой длинный, а сам маленький и смешной, ты же сама видишь. А сердится как смешно!

И она замахала руками, как кошка лапами. Наконец-то мне стало смешно: так напомнила Лена неуклюжего Энгельку - и свирепо-обиженной гримаской, и движениями, при этом так от него отличаясь своим изяществом.

Мне еще хотелось пообижаться на Лену, и я фыркнула, как на уроке, когда смеяться нельзя, но очень хочется.

А потом Лена еще мне объяснила:

- Ты же сама хотела знать, почему Энгельс на Лешку из-за ремня озлился. Только поэтому я сказала тебе про девчонку.

Тогда мне стали понятны Энгелькины слова о Лешке: «Лезет и лезет! Ко всем лезет!» И от всей души я простила Лену.

Но теперь появилась загадка: кто же нравится Энгельсу? Я гнала от себя это недостойное любопытство. Но поневоле приглядывалась. Видимо, Энгельс потерял всякую надежду: время после школы он проводил с нами.

А что было у них в классе, я не знала - я в шестой не заглядывала.

… В тот злосчастный день он вернулся скоро. Проплакался на повети (тетя Еня слышала там его) и вернулся. Умываться и чай пить.