"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора

Профессор забеспокоился.
- Золотые попадаются редко, - перебил он ее, - время золота тогда еще
не настало. Да и здешняя цивилизация была аграрной, не города - селенья,
хотя и процветающие. Золото же ходило больше в греческих портах...
- Находили и золото, украшения из старинного золота, я помню, - с
негаснущим упоением произнесла г-жа Моску.
- И у тети Кристины такие были, - ввернула Симина.
- Угомонись, - одернула ее Санда. - Тебе-то откуда знать?
- Мне мама говорила, - бойко парировала Симина. - И кормилица.
- Вечно кормилица забивает тебе голову всякими небылицами, -
возмутилась Санда. - Ты уже большая, а на уме одни сказки!
Симина ответила сестре едва уловимой улыбкой, одновременно
презрительной и равнодушной, потом перевела взгляд на Егора, посмотрела
испытующе и важно, как бы прикидывая, чего от него ждать - тоже занудства?..
Беседа не клеилась. Г-н Назарие обратился к Егору.
- Это замечательно, что вас увлекли придунайские степи, - заговорил
он. - По-моему, еще никто не брался изображать такую природу. Первое
впечатление от нее - безысходность. Кажется, что все тут пусто, выжжено
солнцем, но стоит приглядеться - какое мощное, всесокрушающее плодородие!
Дивные, чарующие места...
Он говорил искренне, с чувством. Егор смотрел и удивлялся. Вот тебе и
книжный червь, вот тебе и бирюк. Куда девалась его угловатость? Жесты стали
летучи, а слова - как соком налитые. То ли он произносил их по-особому,
глубже, проникновеннее...
- Да, господин Пашкевич прекрасный художник, но он и лентяй, каких свет
не видал, - дразняще протянула Санда. - Живет у нас целых три дня и еще ни
разу не взялся за кисть...
- Как прикажете понимать ваш дружеский укор? - галантно откликнулся
художник. - Я мог бы понять его, например, в том смысле, что вам не терпится
увидеть меня за работой, чтобы я поскорее все написал и уехал восвояси...
Санда улыбнулась ему поощряюще. Егор прекрасно понимал этот язык, все
его оттенки, полушутливые, кокетливые, капризные, и то, что за ними, -
манок, зов, желание. "Санда, что ни говори, великолепна", - думал он. Хотя
ее поведение в эти три дня его порядком разочаровало. Здесь, в имении, она
меньше всего походила на ту раскованную юную особу, которая в Бухаресте с
такой смелостью приблизила его к себе и так горячо пожала ему руку, когда он
принял приглашение погостить месяц у них в усадьбе. "Мало ли что - может
быть, просто стесняется других гостей", - пытался Егор оправдать ее
сдержанность в первый вечер.
- ...Я и точно никуда сейчас не годен, - продолжал он, обращаясь к г-ну
Назарие. - Во всяком случае, что касается живописи. То ли в погоде дело -
осень, а похоже на разгар лета, так разлагающе действует...
- Но я бы его простила, если бы он исправился, - смеясь, сказала
Санда. - Эти три дня были слишком шумные, столько народа, столько друзей, не
до работы. А вот с завтрашнего утра уже можно и начать, теперь мы одни...
Егор поигрывал ножом. Рукам его требовалось сжать что-то твердое и
холодное.
- Я тоже буду жить совершенно незаметно, - заверил г-н Назарие. - Мы
будем видеться только здесь...
Г-жа Моску рассеянно кивнула.