"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора

зеркало, вытянув губы трубочкой и пытаясь придать этой гримасе изящество,
чтобы не повредить симметрии лица.

* * *

Утро г-н Назарие провел, гуляя по полям без определенной цели. Мыслями
он был далек от протоистории. Впрочем, никаких надежд на сколько-нибудь
удачные раскопки он и не питал - слишком монотонны были здешние просторы. К
северу от усадьбы, ближе к селу, правда, начинались курганы, но г-н Назарие
намеренно пошел в противоположную сторону, в поля, еще не тронутые зябью. Ни
облачка, ни тени не набегало на небо, сколько хватало глаз, и все же солнце
не утомляло своим светом, неизвестные птицы взметывались вверх, верещали
кузнечики и сверчки: тишина великая, но живая, незастойная. Даже шум
человеческих шагов вливался в эту мелодичную смесь мелких звуков, которые и
были безмолвием и пустотой равнины. "Знаменитая мунтянская степь, - думал
г-н Назарие. - Еще две-три недели - и все, конец каникулам. Бухарест,
студенты, экзамены, рабочий кабинет. Хорошо бы хоть в Бэлэноае довести дело
до конца..."
Он вернулся в усадьбу за несколько минут до назначенного для обеда
часа. В парке встретил Симину, она гуляла одна.
- Добрый день, деточка, - сердечно поздоровался профессор.
- Добрый день, господин профессор, - улыбаясь, ответила Симина. - Вы
хорошо спали?.. Мама вас тоже об этом спросит, но я хотела бы узнать
первая...
Ее улыбка незаметно перешла в короткий смешок. Профессор смотрел и не
мог отвести глаз от ослепительно хорошенького личика. Как дорогая кукла:
такая безупречная красота, что кажется искусственной. И зубки слишком белы,
и слишком черны кудри, и ротик ал до неправдоподобия.
- Превосходно спал, деточка, - сказал г-н Назарие, подходя к ней
поближе и протягивая руку погладить ее по головке.
Дитя и впрямь было дивное, но он вдруг почувствовал, что не посмеет ее
погладить, она отталкивала своей улыбочкой, и он конфузливо убрал руку. Нет,
Симина уже не дитя. Девять лет, так было сказано вчера вечером, но сколько
женственности в походке, сколько грации в мягких, округлых жестах.
- А вы не отрывали господина художника от работы сегодня ночью? -
лукаво спросила Симина, чуть сморщив лобик.
Г-н Назарие даже не попытался скрыть удивление. Напротив, он
обрадовался случаю показать, что попался на Симинину хитрость, и так скорее
завоевать ее дружбу.
- Откуда же ты знаешь, что я был ночью у господина художника?
- Ниоткуда, я это придумала!
Она рассмеялась. Профессор стоял перед ней, большой и неловкий. Симина
сделала серьезное лицо.
- Всегда, когда у нас двое гостей, они собираются вместе, - сказала
она. - Комната господина художника самая лучшая. Туда обычно все и
приходят...
Она не договорила, вернула на лицо победоносную усмешку и, подавшись к
г-ну Назарие, шепотом продолжила:
- Но я думаю, что это нехорошо. Ведь господин художник работает. Он
должен быть один по ночам...