"Эльфарран. Приключения Лидии Михайловны, временно исполняющей функции Музы " - читать интересную книгу автора

лист, - начинай снова...

- Конюх, нет, граф, снова полез по длинной лестнице. Тусклый свет окна
манил своей доступностью, обещая целую гамму нежных переживаний. Узкий
подоконник упруго уперся в его широкую грудь, и, подтянувшись, он ловко
заскочил в комнату.
- Мама дорогая, - разглядев предмет своего вожделения, "гадкий
аристократ" застыл на месте.

Муза насторожилась.

Прекрасная маркиза была еще довольно привлекательна: она хорошо
сохранилась в свои пятьдесят лет, и была также свежа как и вчера.

Муза жирно зачеркнула "пятьдесят" и написала наверху "девятнадцать",
затем, вздохнув, больше по инерции, чем от досады, дала подзатыльник автору.
- Девятнадцать лет, - выкрикнула она прямо в лицо то ли конюха, то ли
графа, и сгорбленная фигура старухи изящно выправилась во всем цвете
молодости.
- Я люблю тебя, - подсказывая немудреные слова, встречающиеся в каждом
подобном чтиве, Лидия пыталась расшевелить незадачливого любовника: трясла
его, толкала в спину. - Падай на колени! Цветы! Давай, преподнеси даме
цветы!
На ощупь найдя шариковую ручку, она, не глядя, дописала:

И вручил букет роз.

В последнем слове, как назло, она ошиблась и вместо буквы "р" написала
"к". Получилось целое стадо коз, которые резво запрыгнув в покои,
разбежались по углам. Маркиза рухнула в обморок, её муж оскорбился, приняв
столь неожиданный подарок на свой счет, и полез в драку.

Вытащив из-под кровати протоновый ускоритель, граф запустил необратимый
процесс расщепления ядер урана. Все положительно заряженные частицы в
безвоздушном пространстве и в условиях абсолютного холода...

Лидия едва успела вырваться из безобразной свалки, в которую свалились
все герои книги: маркизы, графы, конюхи, воскресшие крестьяне. Она едва
успела приземлиться на софу и разглядеть, как вырывая единственную шариковою
ручку, спешно дописывали роман двое соавторов. Светлый туман раннего утра
вовсю рвался в комнату, торопя события. До сдачи рукописи оставался час.
Николай Николаевич, отдав, все же, приоритет автору, огрызком простого
карандаша приписывал на полях сложнейшее устройство атомного реактора,
который был не так давно спрятан в башне, и к которому так стремился граф.
Генка отчаянно пытался разрешить извечный конфликт добра и зла, но, то ли с
пересыпу, то ли просто от отчаяния, с добром у него ничего не выходило.

Графиня (зачеркнуто) маркиза, одиноко прижавшись к обломкам стены,
только безнадежно стонала, с ужасом разглядывая плывущие в густом облаке то
положительно, то отрицательно заряженные ионы, поминутно ударяясь о них