"Татьяна Эльдарова. Свояченица " - читать интересную книгу автора

выставила его из квартиры, а потом во время его редких визитов домой,
требовала от него "подумать о детях". Правда, находились и такие, кто её
даже и не осуждал, ведь "любовь - слепа".
Много, подробно и эмоционально говорил об Анне муж её погибшей сестры
- художник Алексей Арин. Даже по сухим страницам протоколов можно было
понять, что он частенько бывал в её доме и очень ценил семью, где царили
мир, любовь и покой. Ничто не предвещало беды, пока Борис Арбузов не уехал
в последнюю археологическую экспедицию. Оттуда, по словам Алексея, он
вернулся другим человеком: часто уезжал из дома, появилось ощущение, что
домашний очаг треснул и вот-вот развалится... Впрочем, скоро так и
случилось: отец семейства ушел жить к другой женщине.
- Интересно, что бы сделала я, если б моего Вовку кто-нибудь увел? -
подумала вслух Мария Павловна. Она вообще славилась тем, что всегда
примеряла на себя "рубашку" подозреваемых. - Тоже, наверное, убила бы.
Только не его, а её! - постановила она и стала читать дело дальше.
А дальше как раз шли показания подруги убитого - Алёны. Именно она
убедительно и подробно рассказала о том, как Анна Арбузова приехала к ней
домой и вызвала Бориса на лестничную клетку для разговора. Она, Алёна,
забеспокоившись его долгим отсутствием, выглянула к лифтам. По её словам,
картину застала жуткую: мужчина лежал на спине, а его бывшая жена методично
вытирала о его рубашку большой кухонный нож.
Марии Павловне показались любопытными два момента: на первых допросах
обвиняемая вину свою отрицала. Она монотонно твердила, что в тот вечер ей
позвонили, и неизвестный женский голос поинтересовался, не хочет ли она
забрать своего единственного (она так и сказала - "единственного") обратно.
Когда она приехала по указанному адресу и поднялась на шестой этаж, то
увидела мужа с ножом в горле. Нож, по её словам, пропал у неё из дома пару
дней назад, да она его особенно и не искала: у них частенько что-нибудь
исчезало, - потом, через какое-то время, все равно находилось.
А на третьем или четвертом свидании со следователем Арбузова
рассказала о том, что сама позвонила мужу, что не знает, зачем взяла нож и
не помнит, как всё произошло, но зло на мужа не имела и потому
безоговорочно признаёт всё, в чём её обвиняют.

- Да-а! - Капитан Луканенкова с шумом захлопнула папку и швырнула её
на стол. Потом крутанулась в вертящемся кресле и уставилась за окно.
От её глубокомысленного замечания коллеге-Смыслову стало не по себе.
Он ждал нового взрыва эмоций.
- Слушай, утренние сводки - у тебя? - вдруг достаточно мирно
обратилась она к Смыслову.
- Уже отдал. Позвонить, чтоб принесли? - с готовностью потянулся он к
трубке. (Именно за умение ладить с людьми, а не просто за сочетание имени и
отчества, коллеги в шутку прозвали его "Вась-Вась".)
- Нет. Ты ведь знаешь: у нас только сказка скоро сказывается, а дело
нескоро делается. Будь другом: сходи сам. Я пока поговорю с нашим
заслуженным пенсионером.
Когда старший лейтенант уходил, Марья Павловна уже набирала номер
домашнего телефона Колоскова.
- Николай Ильич? Здравствуйте! - её речь полилась веселым контральто.
- Как ваше драгоценное?.. И правильно сделали, что отправили: они - от вас,