"Борис Ельцин. Президентский марафон (мемуары)" - читать интересную книгу автора

накачали лекарствами, посадили в машину. На пленуме чувствовал себя так
плохо, что казалось - умру прямо здесь, в зале заседаний.
Наина говорила: "Но как же так! Ведь он же врач!" А что врач? Врач тоже
лицо подневольное. Не было тогда просто врачей, просто учителей, все, так
или иначе, были солдатами партии. Солдатами государства. Но вот увидел я
Чазова через много лет, улыбнулся, пожал руку. Хотя и через силу.
... Да, я снова у Чазова. Странно это.

Сколько лет я сохранял в себе самоощущение десятилетнего мальчишки: я
все могу! Да, я могу абсолютно все! Могу залезть на дерево, сплавиться на
плотах по реке, пройти сквозь тайгу, сутками не спать, часами париться в
бане, могу сокрушить любого противника, могу все, что угодно. И вот
всевластие человека над собой внезапно кончается. Кто-то другой становится
властен над его телом - врачи, судьба. Но нужен ли этот новый "я" своим
близким? Нужен ли всей стране?
Именно в те дни, когда готовился к операции, Лена и Таня вспомнили о
годовщине нашей свадьбы. В сентябре юбилей, сорок лет. Идут с утра к нам с
каким-то блюдечком.
Я сначала даже не понял, в чем дело. На блюдечке два кольца - одно, с
камушком, для Наины, а для меня - простое обручальное. У меня, кстати, его
никогда не было. На свадьбу, помню, взял у деда его медное, напрокат. Для
загса. Так с тех пор без обручального кольца и ходил.
"Молодые, сядьте рядом!" Наина, наверное, сразу сообразила, в чем дело.
А я не мог понять, думал, что-то важное сказать хотят, что-то предложить. И
вдруг, когда осознал все, такое тепло ощутил в груди, такую благодарность
девчонкам... "Ну, мама, папа, поцелуйтесь! Обменяйтесь кольцами!" Какой
солнечный свет в окне, какая жизнь хорошая! Хорошая - несмотря ни на что.
Да, принесли кольца. Хоть смейся, хоть плачь. Но плакать не стали.
Правда, и выпить тоже не смогли за здоровье молодых.
О ходе самой операции мне писать особо нечего - лежал на столе. Своих
хирургов, всех врачей во главе с Ренатом Акчуриным не забуду никогда.
Правильный был выбор - оперироваться дома. Родные лица помогают. Точно
помогают.
Не забуду и американского хирурга Майкла Дебейки, который на мониторе
отслеживал весь ход операции. Я потом разговаривал с ним, шутил и все
смотрел в его глаза. Как же мне захотелось быть таким же, как он в свои
восемьдесят пять, - живым, веселым, абсолютным оптимистом, который всем
нужен и знает все про эту жизнь! Он одним своим видом поставил передо мной
эту цель - 85! Но до счастливой старости надо еще дожить...

... Произошло все это 5 ноября.
Встали мы очень рано. Поехал я один, семья осталась дома. Провожали
меня в шесть утра, напряженные, волновались, конечно. Собирались ехать в
кардиоцентр следом. Трудно сказать почему, но я был абсолютно спокоен, да
нет, не только спокоен - я испытывал какой-то мощный подъем, прилив сил.
Таня первая это заметила: "Пап, ну ты даешь. Мы тут все трясемся,
переживаем, а ты какой-то веселый. Молодец". В больницу поехал не в обычной
президентской машине, а на "лидере" - первой машине сопровождения. "Зачем?"
- спросила внучка Маша. "Чтобы никто не узнал. Иначе там будет толпа
журналистов. Им пока снимать нечего. И вообще пусть поменьше суетятся", -