"Борис Ельцин. Президентский марафон (мемуары)" - читать интересную книгу автора

восстановить силы после инфаркта, пройти все обследования". Это хорошо.
Значит, есть время все обдумать, все взвесить. И все вспомнить.

... Началась подготовка к инаугурации. 9 августа на сцене Дворца
съездов, положив руку на Российскую Конституцию, я произнес слова
торжественной присяги.
Сцена Дворца съездов. Алые, зеленые, голубые... какие еще там цвета?
Душно, несмотря на все кондиционеры. Режет глаза. Никогда в жизни я не был
так напряжен.
Мне всегда не по душе принимать почести, ходить по струнке. А сегодня
особенно.
Несмотря на все старания врачей, именно в этот ответственный момент
чувствовал я себя ужасно, хотя мне кололи обезболивающие.
Накануне мы с Анатолием Чубайсом ломали голову, как сократить церемонию
по времени.
Егор Строев, глава Совета Федерации, вручавший мне президентский орден
- символ власти - и цветы, патриарх Алексий II, стоявший рядом на сцене, и
все, кто был в зале, переживали за меня - я это видел.
"Ну ничего, не бойтесь. Ельцин выдержит. И не такое выдерживал".
Торжественные, высокие слова клятвы. Для меня они в сто раз стали и
тяжелее, и дороже.
... Что же будет дальше?
Пришлось довольно значительное время восстанавливать силы перед
операцией. Сначала поехал в Завидово. Любимые места. Так хотелось надышаться
перед больницей этим душистым, сладким воздухом. И вдруг чувствую - не могу.
Слабею с каждым днем, есть не хочу, пить не хочу, только лежать... Позвал
врачей. Это что, конец? Да нет, говорят, Борис Николаевич, не должно быть.
Все идет по плану. А сами бледные. Таня, Лена, Наина - в шоке. За несколько
дней я сильно осунулся. Оказалось - у меня упал гемоглобин. Анемия. Это был
первый предоперационный кризис. Из-за него операцию пришлось перенести на
месяц.
Сейчас мне кажется, что на здоровье повлияла не усталость, не
медикаменты - врачи ведь все время поддерживали меня в форме, - а что-то
совсем другое. Настроение - хуже некуда. Нужно было наконец обнародовать мои
болячки перед страной, перед всем миром.
... Это было для меня еще одно тяжелое испытание.
Я был сторонником жесткой позиции (очень распространенной в советские
времена): чем меньше народ знает о болезни главы государства, тем ему,
народу, спокойнее. И так жизнь тяжелая, а тут
еще в прессе начнется истерика, что да как. Болячки президента - его
личное дело. Показывать свои рентгеновские снимки - я такой присяги не
давал.
Таня убеждала меня: "Папа, но это странно: ты пропадешь на столько
времени неизвестно куда".
Таня принесла мне в переводе с английского письмо Рейгана к нации,
которое он написал, когда болезнь Альцгеймера уже серьезно давала о себе
знать: шли необратимые изменения головного мозга. В сущности, Рональд Рейган
в этом письме прощается с американцами. Таким, как раньше, он уже не будет.
Простые слова, очень простые... Как будто записка на клочке бумаги,
написанная в больничной палате. Так пишут самым близким.