"Анастасия Эльберг. Слишком хорошо, чтобы быть ложью (2) " - читать интересную книгу автора

черные брюки и до блеска начищенные классические туфли. Резкие черты лица и
чуть смугловатая кожа делали его похожим на дитя страсти славянки и
восточного мужчины (или наоборот?). Прошлое у молодого человека было
спортивное - об этом говорили не только фигура и осанка, но и
резковато-волевые жесты, на которые он не скупился.
Незнакомец был идеально выбрит и очень аккуратно пострижен по
современной моде.
На его запястье поблескивали новенькие "Casio", а дорогие запонки очень
удачно дополняли картину. Он улыбался улыбкой человека, который является
хозяином своей жизни. Немного надменной и нагловатой, но все же очень теплой
и искренней.
Шатен относился к разряду тех мужчин, в которых женщины влюбляются
быстро и надолго. И очень редко навсегда.
Его собеседник являл собой полную противоположность. Это был мужчина
средних лет с невероятно бледным и невыразительным лицом. Он сидел на
скамейке, слегка ссутулившись, и смотрел на шатена снизу вверх. У мужчины
были светлые волосы почти до плеч, уложенные наспех (или не уложенные
вообще) и как минимум двухдневная щетина. Простенький серый костюм только
добавлял ему невзрачности.
Вид у блондина был очень усталый и печальный. Присмотревшись, я поняла,
что они почти ровесники. Но вселенская печаль на лице у этого безутешного
человека делала его похожим на старика.
Блондин был мужчиной, которых Шели называла мужчинами моего круга.
Впрочем, сейчас блондин ее не интересовал.
- Модник и "белый воротничок", - проговорила Шели, разглядывая
шатена. - Ну и хлыщ.
- Хорошая туалетная вода, - попыталась разрядить обстановку я.
- "Burberry". Угадай, чья. Помолчи, Мадена. Я хочу послушать.
И Шели услышала то, что она хотела услышать.
Шатен достал пачку "Парламента" и "зиппо" - разумеется, дорогую, как и
полагается тем мужчинам, которые пользуются "Burberry".
- Поговорим о бабах в другой раз, - сказал он своему другу таким тоном,
будто хотел его утешить.
- Последите за языком, мистер! - довольно-таки резко бросила ему Шели.
Шатен повернулся к нам. У него были каре-зеленые глаза и длинные
пушистые ресницы, которым позавидовала бы любая женщина.
- Это вы мне, мисс? - неподдельно удивился он.
- Разумеется, вам. Вы говорите про баб или кто-то другой?
- Во-первых, про баб тут никто не говорил. Напротив, я сказал своему
другу, что эта тема меня раздражает. Во-вторых, слова "последи за языком" я
слышал только от своего отца. А вы не очень похожим на моего отца, мисс. Я
уже не говорю о том, что подслушивать чужие разговоры - это дурной тон. Вас
плохо воспитали.
- Вас тоже. Вы выросли шовинистом.
Слова, которые мужчины считали оскорблением, шатен воспринял иначе. Он
улыбнулся, показав отличные белые зубы (вероятно, они достались ему вместе с
восточным чертами лица и смугловатым оттенком кожи), после чего закинул
голову и расхохотался.
Смеялся он так заразительно, что его депрессивный друг тоже не
удержался от улыбки.