"Н.Я.Эйдельман. Последний летописец" - читать интересную книгу автора

этой новости - вот другая, более важная для моего счастья. Погруженный 18
месяцев в глубочайшую печаль, я снова нашел в себе способность к тому, чтобы
любить и быть любимым. Я смею еще надеяться на счастье; провидение сделает
остальное. <...> Моя первая жена меня обожала; вторая же выказывает мне
более дружбы. Для меня этого достаточно..." (из письма Вольцогену).


"БУДУЩЕГО ЗОВ"

Прежде чем углубиться во вторую, "историческую", жизнь Карамзина,
попытаемся все-таки понять...
Карамзин шел русскую историю открывать. Много лет спустя Пушкин
запишет: "Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка -
Коломбом".
Карамзин - Колумб, то есть первый... Между тем и сам Карамзин, и
Пушкин, и еще немалое число образованных людей хорошо помнили, что в XVIII
столетии древнюю Россию искали и находили Ломоносов, Татищев, Щербатов,
Болтин - и не только они... Пять томов русской истории составил и француз
Левек. Из этого ряда двое должны быть выделены особо:
Василий Никитич Татищев (1686-1750): после его смерти вышла "История
российская с самых древних времен", где рассказ о событиях останавливался на
XVI веке.
Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790), выпустивший 15 частей "Истории
российской от древнейших времен", которые оканчивались на 1610 годе.
Карамзин будет часто на них ссылаться; много раз обратится к тем
летописям, хронографам, духовным сочинениям, которые были обнаружены и
впервые введены в оборот предшественниками.
Позже научный авторитет Татищева и Щербатова в общем возрастал. В
середине XIX столетия крупный историк-юрист С. Ешевский станет сожалеть, что
российская публика забыла "почтенный труд князя Щербатова"; великий историк
Соловьев тоже скажет немало добрых слов об ученых XVIII столетия; в наши дни
труды Татищева переизданы; подтвердились многие его сведения, к которым
прежде относились скептически. Открыв любой современный курс историографии,
мы найдем, что Татищев, Щербатов уважены там примерно так же, как
Карамзин...
Но Карамзин - Колумб, а его предшественники, выходит, вроде тех
доколумбовых путешественников, которые тоже достигли Америки, но мир об этом
не скоро узнал, не оценил? Дело в том, что Татищева, Щербатова не читали (за
исключением узкого круга знатоков). Для большинства читающей публики - в том
числе для круга Пушкина, декабристов - Карамзин станет действительно первым.
Восклицание известного Федора Толстого (после прочтения Карамзина):
"Оказывается, у меня есть Отечество!"- выражает ощущение сотен, даже тысяч
образованных людей.
Карамзин в нашем повествовании только еще приступает к работе, а мы,
опережая события, толкуем о плодах. Но все же повторим (это нужно для
объяснения карамзинского феномена): "История Государства Российского" имела
больший общественный успех, чем любой другой исторический труд до и после
Карамзина.
Могут возразить, а разве Соловьев (1820-1879), Ключевский (1841-1911)
не издавались при жизни куда большими тиражами, чем Карамзин, разве не имели