"Н.Я.Эйдельман. Тайные корреспонденты "Полярной звезды"" - читать интересную книгу авторараспорядился шефу жандармов Орлову: "Призови. Вразуми. Отпусти";
- или как с другим славянофилом, Хомяковым, которому московский генерал-губернатор передал приказ Николая сбрить бороду и не писать стихов. "А матушке (читать стихи) можно?" - спросил Хомяков. "Можно, но только с осторожностью", - ответил губернатор2; - или как с И. С. Тургеневым, сосланным в деревню за несколько "лишних слов" в некрологе Гоголя3. "Горьким словом моим посмеюся", - написано на могиле Гоголя. "Где не погибло слово, там и дело еще не погибло", - напишет Герцен. Замысел Вольной типографии может показаться простым и естественно вытекающим из истории русского просвещения за сто предшествовавших лет, в течение которых власть пресекала Новикова, Радищева, Пушкина, декабристов, Лермонтова, наконец, самого Герцена. Издавна в обход отечественной цензуры кое-что печаталось за границей и импортировалось как контрабандный товар. По словам Герцена, "до 1848 г. русская цензура была крута, но все-таки терпима. После 1848 года там уже нельзя было печатать ничего, что мог бы сказать честный человек". Однако простота идеи - печатать за границей - была иллюзорной. Особых организационных затруднений, правда, не было: Герцен, располагая достаточными средствами, сумел при помощи польских эмигрантов за несколько месяцев найти все необходимое для типографии: станок, помещение, русский шрифт. О продаже и рассылке готовой продукции он договорился с солидной лондонской книготорговой фирмой Н. Трюбнера и с некоторыми другими европейскими фирмами (А. Франк - в Париже, Ф. Шнейдер - в Берлине, Вагнер и Брокгауз - в Лейпциге, Гофман и Кампе - в Гамбурге). замечательными деятелями европейской демократии - Кошутом, Маццини, Гарибальди, Виктором Гюго, Прудоном, Мишле и другими - и мог рассчитывать на их содействие и помощь. Наконец, сам Герцен был в расцвете таланта, полон энергии, желания работать: "За утрату многого искусившаяся мысль стала зрелее, мало верований осталось, но оставшиеся - прочны..." Все только что перечисленное было "активом" Вольной печати. К "пассиву" же относилось в сущности только одно обстоятельство - связь с Россией. С самого начала весь смысл Вольной типографии заключался в формуле "Россия - Лондон - Россия", которую Герцен понимал примерно так: - из России все, кто хотят, но не могут свободно говорить, будут писать и посылать корреспонденции; - в Лондоне рукописное сделают печатным; напечатанные корреспонденции вместе с новыми сочинениями самого Герцена нелегально возвратятся в Россию, где их прочтут, снова напишут в Лондон - и цикл возобновится! Цикл, однако, не начинался. Россия не отзывалась. Николай I слишком всех запугал. К тому же начиналась Крымская война. Половина всех сохранившихся писем Герцена за 1853-1856 гг. (184 из 368) адресована в Париж Марии Каспаровне Рейхель, близкому другу Герцена, его семьи и оставшихся в России друзей. Через М. К. Рейхель, не вызывавшую подозрения у русской полиции, Герцен переписывался с родиной. Из этих писем мы узнаем, что он считал отправку корреспонденций из России и получение там вольных листков и брошюр делом вполне осуществимым: "Литературные посылки идут преправильно в Одессу, в Малороссию и оттуда |
|
|