"Джерри Эхерн. Вервольф " - читать интересную книгу автора

улыбались.
- Нет, нет, я другое хочу сказать. Если вдруг операция продлится
дольше, чем положено, и я наберу, скажем, фунтов двадцать, из-за этой
жидкости... Я ведь могу просто взорваться! Бум - и меня нет.
- Нет, это невозможно. Так что не волнуйтесь, мистер Харди.
- Легко вам говорить...
- Укол уже подействовал, - раздался новый голос. - Жизнерадостный
старик, ничего не скажешь. Наверное, действительно был когда-то отличным
парнем...
Еще один укол.
- Больно...
- Ничего, ничего, сейчас все пройдет.
"...Отличный парень... отличный парень... отличный парень...", -
кружилось в мозгу и одна его часть хотела что-то сказать склонившимся над
операционным столом врачам, но другая просто махнула на это рукой и
погрузилась в сладкую дрему...

* * *

Тогда Эван Харди был лейтенантом. Изо всех времен года он больше всего
любил осень, и хотя была весна, утренняя прохлада и вечерний воздух с
привкусом дыма напоминали ему об американской осени.
Компания подобралась неплохая - рейнджеры из его подразделения, которых
он всех хорошо знал, три канадца и дюжина коммандос из англичан. Из всего
отряда только Форрестол, старший по званию среди англичан, оказался занудой,
все остальные были неплохие ребята.
Прошлогодние листья шуршали под армейскими ботинками.
Эван поправил на плече винтовку Ml. Темные облака, которые ходили вдоль
горизонта весь вечер, стали затягивать небо и на их фоне косые лучи
заходящего солнца казались еще ярче. Скоро пойдет дождь. Харди раньше любил
дождь, до того, как узнал, что в армии понятия "дождь" не существует -
солдаты не должны были обращать на него никакого внимания и он не являлся
причиной для невыполнения какого-либо задания, даже самого пустячного. Эван
видел фотографии английских офицеров, обходящих свои выстроившиеся
подразделения с зонтиками. Форрестол казался именно таким типом.
- Разрешите обратиться, сэр!
Харди очнулся от своих мыслей и повернулся на голос. Он принадлежал
капралу Хью Мактавишу, самому молодому из английских коммандос, казавшемуся
слишком юным для армии вообще.
- Да, в чем дело?
- Я просто хотел спросить, - замялся тот, поправляя висящий на груди
трофейный немецкий автомат МР-40 (ими почему-то были вооружены все англичане
в отряде). - Эти эсэсовцы, о которых так много говорят...
Мактавиш подбежал и зашагал рядом. Это был долговязый паренек, совсем
подросток, мосластый, но еще не оформившийся во взрослого мужчину. Все
называли его просто Мак. Он отличался врожденной сообразительностью и
отсутствием образования, что, впрочем, легко объяснялось его возрастом.
Когда Мак говорил, то на его щеках возникали забавные ямочки, а карие глаза
как будто всегда чему-то улыбались. Однако сейчас он казался непривычно
серьезным.