"Виктор Егоров. Заговор против 'Эврики' " - читать интересную книгу автора

Он пробыл в Иране около трех лет - до августа 1941 года - и всегда с
удовольствием вспоминал это время. Когда он окончил восточный факультет
университета, специализировавшись по персидскому языку, Ганс Шульц сумел
устроить его в абвере. Знающих персидский язык было довольно мало, и в
абвере нуждались в таком специалисте. Вальтер окончил разведывательную
школу, ему присвоили офицерский чин и назначили в отдел, который занимался
Ираном. Вскоре его командировали на практическую разведывательную работу в
Иран. Обстановка там была в то время сложной. Немцы делали на Иран большую
ставку. Укрепляя свои позиции в его экономике, они рассчитывали,
утвердившись в стране, завладеть тамошней нефтью и использовать страну как
плацдарм для продвижения на Кавказ, в Индию и Ирак.
После нападения на Советский Союз гитлеровцы стали склонять иранское
правительство на военный союз, но иранцы медлили с таким решением. Тогда в
августе 1941 года в Иран под видом коммерсанта прибыл адмирал Канарис. В его
задачу входило организовать в стране военный переворот, чтобы поставить у
власти более сговорчивых деятелей. Одновременно Канарис должен был
подготовить диверсии на дорогах Ирана на случай вступления советских войск.
Узнав, что местный резидент абвера Миллер поручил организацию диверсий
майору Югансону, подвизавшемуся в Иране под видом датского коммерсанта, и
русскому эмигранту Кирееву, Канарис остался недоволен. Югансона он считал
нерадивым работником, а Кирееву не доверял, да к тому же его
охарактеризовали как медлительного человека. Канарис распорядился включить в
подготовку диверсии Вальтера Шульца, о котором был очень хорошего мнения.
Воспоминания нахлынули с такой силой, что Светлов забыл о кафе, о
газете, хотя не выпускал ее из рук. Со стороны можно было подумать, что он
углубился в чтение. Ему вспомнилось, как он начинал подготовку диверсии, о
чем сейчас же поставил в известность Москву. Один эпизод особенно ясно
предстал в его памяти. Это поездка на север Ирана, в имение Дехуды,
участника диверсии.
Выехали после завтрака. Серый "опель" поднимался по узкому шоссе,
которое несколько раз опоясало высокую покрытую редким кустарником гору.
Справа уходили под облака крутые склоны, а слева тянулся отвесный обрыв. На
дне темного ущелья глухо шумела река.
"Опелем" правил Киреев; Светлов сидел рядом, а Югансон на заднем
сиденье; коверкая персидские слова, он инструктировал подрывников. Звали их
Курбан и Реза.
У Курбана было длинное лицо, плоское и неподвижное. Тонкий
продолговатый нос, узкая полоска бесцветных губ, торчащие в стороны скулы.
Правую щеку Резы наискось пересекал широкий багровый шрам. Со своим
уродливым лицом Реза производил отталкивающее впечатление. Загорелые
дочерна, в пыльных обтрепанных костюмах, подрывники косились на Шульца и
Югансона, переглядывались друг с другом.
Югансон тронул Светлова за плечо, проговорил по-немецки:
- Погляди, что за типы! Они похожи на пиратов из романа Стивенсона.
- Если кто-нибудь заплатит им больше и прикажет прирезать нас, они это
сделают немедленно, - откликнулся Светлов.
- Ты прав, черт побери!
Дорога петляла. Гора вдруг оказалась не сбоку, а впереди. Казалось,
асфальтовая полоса шоссе уперлась в нее и ехать дальше некуда. Машина
остановилась. В горе зияло темное отверстие - вход в туннель, выложенный