"Иван Ефремов. Час быка." - читать интересную книгу автора

перекрещены в явном усилии, и левая, закинутая выше правой, упиралась
в педаль. Небрежные пряди волос спадали на правое плечо, щеку и
частично прикрывали лоб.
- Она мне нравится больше всех,- шепнул Ларк стоявшей рядом
подруге. Та промолчала, отрицательно качнув головой, и показала на
третью звездолетчицу. Почти обнаженная, с вызывающим сознанием
особенной силы своего тела, она выпрямилась с высоко поднятой грудью,
обхватив ладонями немыслимо тонкую талию и опустив глаза. Старинная
короткая прическа обрамляла ее суживавшееся к заостренному подбородку
лицо. Всезнающая, неласковая усмешка играла на ее губах с ямочками в
углах рта. Одно плечо прикрывали тонкие складки высеченного из черного
камня шарфа, перекинутого из-под руки за спину. Может быть, скульптор
был влюблен в этот образ, во всяком случае, Олла Дез, инженер связи и
съемки, воплотилась в поразительно живую статую, полную чувства и
женственности.
Но помещенный за Оллой на конце полукружия последний член
экипажа звездолета Соль Саин не смотрел на нее. Высунувшись из-за
пульта машины, инженер-вычислитель сощурился в нежной усмешке,
избороздившей лукавыми морщинками его худое лицо. Казалось, он
старался заглянуть на ту сторону памятника, где стояла самая близкая и
любимая, теперь навсегда скрытая от него.
Солнце окончательно село, купол погас, и тропическая ночь
подкралась внезапно. Но тотчас же, подчиняясь присутствию посетителей,
автоматически вспыхнули лампы оранжевого света, скрытые в кольцевом
козырьке над статуями. В искусно перекрещенных лучах изваяния
сделались еще живее, в то время как все кругом исчезло в непроглядном
мраке. Ученики затаили дыхание - они словно остались наедине с героями
"Темного Пламени". Несколько минут ожидания, и звездолетчики вздохнут,
улыбнутся и протянут руки своим потомкам. Но время шло, и застылая
неподвижность фигур тяготила все больше. Может быть, впервые чувство
неизбежности смерти, невозвратной утраты проникло глубоко в сознание
молодых людей.
Кто-то шумно вздохнул. Кими потер виски, решительно шагнул к
статуе Фай Родис и склонился перед ней жестом прощания, едва не
наткнувшись на угол каменной книги, которую она держала перед собой.
Его товарищи разбрелись, останавливаясь в задумчивости перед наиболее
понравившимися изваяниями. Другие, отойдя подальше, рассматривали
скульптурную группу целиком. Большинство учеников задержалось перед
западной группой. Эти люди так и не вернулись на милую Землю, не
прикоснулись снова к ее целительной природе, не увидели в предсмертные
часы ни единого человека родной планеты. Мир Торманса, находившийся на
не доступном ничему, кроме ЗПЛ, расстоянии, казался еще безнадежнее,
опаснее и тоскливее, чем мертвые планеты, обнаруженные у близких
солнц, или миры непонятной жизни на экранах Великого Кольца.
Молодые люди прониклись настроением тех времен, когда
отправление первого ЗПЛ было подобно нырку в неведомую бездну. Они
забыли про то, что жертва Земли на Тормансе не была напрасной, и
стояли перед памятником, как провожавшие "Темное Пламя" более века
назад в его никем еще не пройденный путь, полные смутной тревоги и
вполне реального сознания великой опасности экспедиции.