"Иван Ефремов. Лезвие бритвы (части 1, 2)" - читать интересную книгу автора

полированных кусочков агата, малахита, азурита, красного железняка,
амазонита. Кое-где вклеены черные зеркальца биотита, а в стенках
"пещер" блестят, подсвечивая, прозрачные камни, листочки белой слюды -
мусковита или цинвальдита.
Именно у такой горки, самой богатой по количеству минералов, и
застыл зачарованный мальчишка.
- Как тебя зовут? - погладил круглую головенку Ивернев. Мальчик
нехотя поднял взгляд.
- Ваня. А что?
- Нравится горка?
- Угу!
- А что еще понравилось?
- Вот, - мальчик ткнул в штуф, добытый безвестным мастером
невесть из какой ямы в Ильменских горах, - плоский кусок желтого
зернистого кварца с мельчайшими блестками слюды, по которому были
разбросаны с причудливой прихотливостью короткие блестящие столбики
черного турмалина, - и вот, - мальчик ринулся к другой витрине.
Рядом послышалось шуршание шелка, повеяло духами "Грезы". Инженер
увидел высокую молодую даму с пышной прической пепельно-золотистых
волос и такими же ясными озерами голубых глаз, как у мальчика.
- Ваня, Ваня, пойдем же, пора! Ужасно поздно! - Она поднесла к
носу мальчишки браслет с крохотными часами.
- Простите, господа, я должна увести сына. Он у меня чудак - не
оторвешь от камней. Второй раз здесь из-за него...
- Не считайте сына чудаком, мадам, - улыбнулся Ивернев. - За
необычными интересами часто кроются необычные способности. Мы по нему
проверяли правильность наших собственных впечатлений.
- И не ошиблись! - склонил лысеющую голову Анерт, явно
восхищенный красивой дамой.
Мать и сын удалились, а приятели продолжали лениво обходить
выставку.
- Не пойти ли нам покурить? - предложил Ивернев, но Анерт
остановил его жестом.
- Постойте-ка, Максимильян Федорович, что я! Когда вы вернулись
из Туркестана, помните, вы рассказывали о том, что нашли камни, может
быть, неизвестные науке. Вы собирались отдать их Денисову-Уральскому
для огранки. И что же вышло?
- Что вышло - увидите, они тут, на выставке.
- Как же я мог просмотреть?
- А это значит, что ничего особенного не вышло. Они подошли к
высокой, столбиком, витринке, внутри которой на черном бархате
сверкали готовые ювелирные изделия, сделанные по эскизам все того же
неутомимого художника-камнереза.
- Вот они, - инженер показал на подвеску из четырех небольших
камней, прикрепленную под кулоном из желтого топаза, такого яркого,
что он был виден от входа.
В камнях, на которые показал инженер, на первый взгляд не было
привлекательности. Ограненные плоской "зеркальной" гранью и заделанные
в модную тогда платину, камни казались серыми, сливающимися с матовым
металлом оправы и цепочки. Требовался знающий глаз, чтобы понять