"Игорь Ефимов. Неверная " - читать интересную книгу автора

Уста горят, румянцем рдеют щеки,
И необузданная речь
Сливается в ужасные упреки,
Жестокие, неправые... Постой!
Не я обрек твои младые годы
На жизнь без счастья и свободы,
Я друг, я не губитель твой!
Но ты не слушаешь...

"Не щадит меня ни враг, ни друг..." - о чем это? "Озлоблена борьбой с
своими кровными врагами" - о ком здесь идет речь? Не о той ли истории с
"огарёвскими деньгами", которая мучила вас обоих многие годы, растекалась
злой молвой, чернящими слухами?
Я честно пыталась разобраться, кто там был прав, кто виноват. Рылась в
архивах, перечитывала пожелтевшие письма, расписки, векселя, закладные.
Картина постепенно проступала, но все контуры и силуэты оставались
размытыми. Поняла, что Вы дружили с первой женой Огарёва, Марьей Львовной. И
когда она разошлась с мужем, вы пытались помочь ей обеспечить финансовую
сторону развода. Уехав за границу в 1847 году, та оставила Вам доверенность
на ведение ее дел. С этого все и началось - не так ли?
Марья Львовна очень ценила Вашу поддержку. Вам было бы интересно
узнать, как в одном письме к родным она попыталась сравнить Ваш душевный
склад со своим:
"Евдокия - практический характер, противоположный моему, но приносящий
мне благодетельное действие... я с ним твердею... Он благоразумен, храбр,
последователен... Таковым представляется он мне - слабой, чувствительной...
Мы любим в человеке противоположный нам нрав, потому что устаем от зеркала,
повторяющего нашу слабость... В ней твердость есть произведение ее натуры,
здоровой, цветущей, оконченной... Не люблю я слабости, а сама не родилась
для твердой воли и обдуманных действий".
Люди безвольные часто выставляют свою слабость в утрированном виде,
чтобы получить побольше помощи от окружающих. Мне кажется, Вы слишком
увлеклись своей ролью помощницы и спасительницы и не в силах были отказаться
от нее, даже когда Вам стало ясно, что Марья Львовна вполне способна с диким
упрямством преследовать свои корыстные цели. Как Вы уговаривали ее дать,
наконец, развод несчастному Огарёву! Но она уперлась как пень. Ее вполне
устраивало, чтобы он исправно выплачивал ей восемнадцать тысяч в год, а она
бы на эти деньги жила в Париже со своим любовником - художником Воробьевым.
Многие друзья, включая Герцена, взывали к ней, пытались объяснить, что
выплаты будут продолжаться в соответствии с подписанными Огарёвым
обязательствами. Взбалмошная женщина оставалась непреклонной, до тех пор
пока не вмешался арбитр, с которым не поспоришь,- смерть. В 1853 году Марья
Львовна умирает, и вся драма вокруг денег вступает во вторую фазу - еще
более запутанную.
Правда ли, что Вы так полностью доверились ловкому финансисту Шаншиеву,
что поручили ему распоряжаться капиталом и имением, с которого выплачивалось
содержание покойной? Как я поняла, этот изворотливый делец успел заложить
имение, а деньги пустить в оборот. Извлечь их так быстро для возврата
Огарёву было невозможно. Отсюда и поползла молва, будто Вы с Некрасовым
присвоили деньги. Даже тот факт, что при первой возможности, в 1857 году,