"Джордж Алек Эффинджер. Огонь на солнце" - читать интересную книгу автора

и сказать ему:
- Я могу уничтожить тебя, но из милости не сделаю этого.
И что тогда - Папочку охватит чувство раскаяния и он освободит меня от
всех обязательств?
Но потом я сообразил, что не все так просто. Во-первых, у меня нет
власти, чтобы уничтожить его. Фридлендер Бей был защищен от низших существ
вроде меня баракой - влиянием, сродни магическому, которым обладают
некоторые, из великих людей. Чтобы поднять на него руку, требовалась
личность куда более сильная, даже для того, чтобы подкрасться, когда он
спит, и влить яд в его ухо.
О'кей, все это значило, что я не понял урока, но я и не думал
беспокоиться на этот счет. В следующий раз, когда встречу на улице имама или
святого, я попрошу растолковать мне увиденное. Сейчас меня ждали более
важные дела. Я положил модди обратно в свой дипломат.
Затем я загрузил в компьютер дело Абу Адиля и минут десять просматривал
его. Оно было невероятно скучным, как я и предполагал. Абу Адиля привезли в
город в детстве более чем полвека назад. Его родители много лет скитались
после катастрофы Субботней войны. Мальчиком Абу Адиль помогал отцу,
продававшему лимонад и шербет в квартале Дубильщиков. Он играл на узких,
извилистых улицах Медины, старой части города. Когда отец умер, Абу Адиль,
чтобы прокормить себя и свою мать, стал профессиональным нищим. Каким-то
образом, с помощью ли силы воли или своих способностей, он смог проститься с
бедностью и унижением и стал уважаемым и влиятельным человеком в Медине.
Дело Абу Адиля не содержало подробностей этого замечательного превращения,
но, если Абу Адиль был серьезным конкурентом Фридлендер Бея, я без колебаний
поверил в это. До сих пор его дом располагался в западной части города,
недалеко от ворот Заходящего Солнца. Согласно сообщениям у него был такой же
большой особняк, как у Папочки, окруженный ужасающими трущобами. К тому же у
Абу Адиля оставалась армия друзей и сторонников в лачугах Медины, так же,
как у Фридлендер Бея - в Будайене.
Вот что в общих чертах я узнал, когда офицер Шакнахай просунул голову в
мой бокс.
- Время закругляться, - сказал он.
Я спросил себя, почему лейтенант Хайяр так беспокоится о Реда Абу
Адиле. Я не нашел в его деле ничего, что бы указывало на него как на второго
Фридлендер Бея: просто богатый влиятельный человек, чьи дела бывали и грязны
в меру, и, случалось, чрезмерно. Если он сродни Папочке - а тому были
очевидные доказательства, - в его намерения не входило тревожить невинных
обывателей. Фридлендер Бей не был хозяином уголовного мира, как, видимо, и
Абу Адиль. Такого человека, как он, можно задеть лишь вторжением на его
территорию или угрозами его близким.
Я последовал вниз, в гараж, за Шакнахаем.
- Это моя, - сказал он, указывая на патрульную машину, въезжавшую в
гараж после смены. Он приветствовал двух усталых полицейских, выбравшихся из
машины, и сел за руль.
- Ну? - сказал он, глядя на меня.
Я не торопился приступать к делу. Во-первых, мы с Шакнахаем в
продолжение всей смены будем заключены в узкое пространство полицейской
машины, и эта перспектива меня не воодушевляла. Во-вторых, лучше сидеть в
участке и читать скучные дела, чем идти вместе с закаленным в боях ветераном