"Джордж Эффинджер. Когда под ногами бездна [NF]" - читать интересную книгу автора

счетам!". Если я ухитрюсь выжить, когда на меня обрушится похмелье, впору
отметить это всеобщим ликованием у трона Аллаха.
Примерно через полчаса наркотики заработали. Я принял душ, тщательно
вымыл волосы, подровнял бороду, сбрил на щеках и шее щетину, чтобы не
портила общий вид, почистил зубы, привел в порядок ванну и раковину,
прошелся голым по всей комнате в поисках других объектов, нуждающихся в
чистке, мытье или перестановке... и наконец сообразил, что внезапный взрыв
энергии - результат того, что я все-таки пересолил с пилюльками.
- Не дергайся, парень, - пробормотал я сам себе. Слава Богу, что я
так рано принял два треугольника, - когда надо будет выходить из дому,
обрету норму.
Время мучительно тянулось. Может, позвонить Никки, напомнить о
встрече; нет, незачем. Связаться с Ясмин или Чири? Но они сейчас на
работе... Я сел, прислонился к стене и едва не завыл: Господи, у меня и
вправду нет друзей! Была бы хоть топографическая система, как у Тамико,
все какое-то развлечение. Мне приходилось видеть голопорнуху такого
качества, что секс в натуре по сравнению с ней казался отвратительным
барахтаньем в грязной луже.
В семь тридцать я стал одеваться: выбрал старую выцветшую голубую
рубашку, джинсы, ботинки. Старайся не старайся, Хасану я все равно не
угожу, так что наряжаться нет смысла. Выходя за порог дома, услышал
шипение и треск ожившего радио, потом раздался многократно усиленный голос
муэдзина: "Ла-а-а иллаха иллал-ла-а-а-ху". Красивая штука этот призыв к
молитве, неотразимо мелодичный, берущий за душу даже неверующего
пса-отступника, вроде меня. Я торопливо зашагал по пустынным улицам. Шлюхи
перестали шнырять в поисках клиентов, клиенты перестали шнырять в поисках
подходящих шлюх: весь Будайин погрузился в молитву. Мои шаги по древним
камням мостовой, одиноко отдающиеся эхом в царящем безмолвии, уличали меня
в кощунстве. Но когда я дошел до магазина Шиита, город уже вернулся к
прежней суматошной жизни. И пока не прозвучит призыв к очередной молитве,
шлюхи и клиенты снова будут отплясывать свой сумасшедший рок-н-ролл мелкой
коммерции и взаимной эксплуатации.
За прилавком в магазине стоял молоденький, хрупкий американский
мальчик, которого все называли Абдул-Хасан. "Абдул" означает "раб
такого-то", затем обычно следует одно из девяноста девяти имен Аллаха -
Господь миров, Милосердный и так далее. В случае с американцем ирония
заключалась в том, что он действительно принадлежал Хасану, был связан с
ним всем, кроме, конечно, генетического родства. Поговаривали, что
Абдул-Хасан не родился мальчиком, точно так же как, скажем, Ясмин -
девочкой, но никто, насколько мне известно, еще не потрудился вникнуть в
эти глубины.
Абдул-Хасан о чем-то спросил меня. Я не говорил по-английски, поэтому
просто сделал жест большим пальцем в сторону грязного набивного занавеса.
Мальчик кивнул и снова погрузился в блаженное самосозерцание, от
которого я оторвал его. Для любителей поглазеть на товар и поторговаться,
время от времени забредавших сюда, магазин Хасана представлял собой
настоящую загадку, потому что товар в нем попросту отсутствовал: Шиит
торговал практически всем на свете, стало быть, и демонстрировать образцы
покупателям незачем.
Я прошел за занавес, пересек склад, вышел в проулок. Приблизился к